Альва даже не пытается вовремя среагировать, когда Габриэль подается вперед, хватает его за грудки, да тянет слегка на себя, угрожающе шипя. Только мысленно умиляется, но вслух предусмотрительно ни слова не говорит. Наверное, при прежней внешности инквизитора этот жест на самом деле выглядел бы угрожающе. Сейчас же – нет, вообще ни разу. Да, чувствуется, что Габриэль зол, что он бесится и ненавидит, но не то, чтобы это выглядит страшно.
- А ты знаешь, что тебе идет, когда ты так злишься? – интересуется Альва невинно. И выглядит при этом так, что замахнуться рука поднимется только у конченного садиста. Если б мог, еще б и влюбленность младшеклассницы в сурового старшеклассника изобразил во взгляде, но до такого уровня демон еще не дорос. Точнее не пытался дорасти. Такую искренность, кажется, даже инкубы показать не могли.

Альва успокаивается также быстро, как и начал смеяться совсем недавно. Только фыркает на заданный вопрос в ответ, да щурится не менее ехидно, но встречного вопроса о том, с каких это пор эльфа волнует его состояние, все же не задает. Ответ итак больно предсказуем. Альве даже напрягаться не надо, чтобы перед мысленным взором встала картинка того, как Габриэль шипит на него и сообщает, что интересуется, чтобы знать, когда Альва уже помрет.
- Мог и не заикаться, ни единого шанса, - подтверждает он легко.

Альва смотрит внимательно на Габриэля. И во взгляде этом так и читается ядовитое «что, понравилось и хочется повторить?». Однако вслух этого он не говорит.
- Потому что насилие – это так скучно. Точнее в рамках ролевой игры может и прикольно, но настоящее – очень скучное. Особенно если жертва реально противопоставить тебе ничего не может. А ты не можешь, - сообщает легко Альва, ничуть не смущаясь того, чтобы сообщить объективную правду.
Что сможет сделать Габриэль, ели он – Альва – захочет сейчас завалить его на постель и поиметь? Или к стене прижать и сделать тоже самое? Вот именно, что ничего. Поотбивается, повырывается, если повезет – оставит пару укусов, которые быстро заживут, но на этом вся игра закончится. – Да и способы унижения всегда есть поинтереснее, чем насилие. Вспомнить одно только твое дефелирование голым по всему замку, - добавляет он, чуть подумав.

И в такие моменты демон говорит объективную истину. И в его голову даже оттенок мысли о том, что он оскорбляет или как-то задевает не приходит. Просто потому, что у него взгляд несколько другой. Смещенные приоритеты, как и положено темному.
- Хотя знаешь, не исключаю, что попадись ты кому-нибудь другому, из тебя давно бы сделали симпатичную, хоть и тупую постельную игрушку. И у них, опять же, получилось бы, - и опять в голосе ни грамма издевки, а только сухая констатация фактов. И Альва даже не пытается намекнуть, что стоило бы быть благодарным. Просто потому, что не считает, что Габриэль ему должен.
Точнее не так. Должен, конечно, но не за отсутствие насилия и не за отказ от превращения в постельную грелку. А вот за инквизиторскую землю под ногами – почему бы и нет. Или за новую внешность, которая – на взгляд Альвы, конечно же – идет Габриэлю куда больше, чем его старая. Да и мало ли поводов придумать можно.

Альва тянется лениво, и расческа исчезает из его рук также легко, как появилась в них. Окидывает Габриэля с его едва шевелящимися ушами долгим взглядом, понимая, что эти самые длиннющие уши выдают своего хозяина с головой просто. И ни слова не говорит, кидая только на них многозначительный взгляд.
- Было дело. Я, в конце концов, с разными людьми общался. Не каждый может оценить хороший чай или готов его с тобой разделить на ужине, - легко признается он. В конце концов, даже вращаясь в основном в кругу политиков, контактировал Альва все же с очень разнообразными людьми. И все они имели в голове свои пунктики.
- Я всегда знал, что служители света отличаются способностью обижаться не по делу, будто от косого взгляда у них вдруг святость пропадет или еще чего, - замечает он ядовито, даже не скрывая легкого презрения в голосе. И в такие моменты может показаться, что особой вражды между светлыми и темными нет, а вот людей одинаково не любят и те и другие. Потому что люди портят что свет, что тьму, если они истинные.

- Не могу ручаться за всех, потому что не всех знаю близко. Но если б мы бросались оскорблено в бой за каждый косой взгляд, то давно бы уже вымерли – это совершенно точно, - сообщает он, а затем тянет руки к Габриэлю. Он не спрашивает разрешения, не дает особо возможности повырываться, обнимая эльфа и притягивая его к себе, вынуждая прижаться лопатками к груди и утыкаясь расслабленно носом в затылок.
- Кстати, про домашнее задание, - почти шепчет, сильнее смыкая руки поперек чужой груди, чтобы точно было не вырваться: - В библиотеке есть полка с детскими книжками. Выбери оттуда что-нибудь, почитай. Принесешь в следующий раз, посмотрим, что понял и как читал вообще. [nick]Alva[/nick][status]ступени над бездной[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/140/88444.jpg[/icon][sign]***[/sign]

Альва доволен абсолютно доволен той реакцией, что получил на внезапный комплимент. Хотя он бы не расстроился и в том случае, если бы Габриэль на него не просто замахивался, а решил бы всерьез ударить. В конце концов, это же не равнодушие. Вот равнодушием к своей персона демона можно было бы задеть очень и очень серьезно, а потому он просто радовался, что самоконтроль Габриэля сделал ему ручкой на ближайшую пару сотен лет.
- Опять берешь на слабо, - улыбается Альва, поправляя воротник футболки, одергивая ее в более приличный вид после того, как Габриэль ее смял. – А я ведь могу признаться, мне это ничего не стоит, - он стряхивает с плеча воображаемые соринки, а затем бросает на Габриэля проникновенный взгляд. – Дааа, - признается, добавляя щедрой рукой в голос горсть откровенно соблазняющих ноток: - Мне нравится, когда со мной обходится погрубее. Я даже могу попросить себя ударить, хочешь? – сдержать смешок, рвущийся с губ, очень сложно. И все же Альва его проглатывает, сохраняя серьезное до невозможности выражение лица.

- И покаяться могу хоть сейчас, - предлагает легко демон, позволяя себе очаровательную улыбку. Не самую, конечно, очаровательную, что есть в его арсенале, но все же. – Правда, за мое покаяние придется платить, а ты наверняка не захочешь, - продолжает, как ни в чем не бывало. – Да и я о цене не думал. Но за один раз, думаю, на минете мы бы сторговались, - тут демон уже не скрывает насмешки, огоньками пляшущей в голубых бесстыжих глазищах. И сразу становится понятно, что даже если он вдруг на самом деле раскается на словах, на практике от истины это будет, мягко говоря, очень и очень далеко.
У Альвы нет инстинкта самосохранения. А потому сейчас, глядя на рычащего и скалящегося опасно Габриэля, он борется с желанием протянуть руку, да погладить того по волосам – словно пса между ушами потрепать. И все же не делает этого, чтобы не бесить еще больше. Ему интереснее, когда Габриэль бесится, но не когда он плещет своей ненавистью во все стороны с усердием какой-нибудь там снежной пушки.
- Ох, не знаю… И проверять не буду, постельных тупых игрушек у меня полно, а стоит только пальцем щелкнуть, и станет еще больше, - равнодушно пожимает он плечами. В конце концов, низших, готовых лечь с высшим демоном, полно. Да и собственный гарем – интересно, пересекался ли с кем-то из них Габриэль? – никуда не денешь. Правда, он был не в пример меньше тех, что обычно бывали у высших: Альва не слишком любил стремящихся угодить, почти что стелющихся низших. Даже не пытался запоминать их имена – больно много чести.

- Всякое бывало, - отзывается Альва на чужой вопрос. В конце концов, он и благотворительностью занимался, и больным детям помогал, и чего только не делал. Правда, все это для того, чтобы через небольшое – по меркам самого Альвы – доброе дело сотворить большее зло. Например, спасти от смерти какого-нибудь ребенка, что в будущем станет политиком и развяжет войну. А демоны всегда там, где война. Да и много ли еще вариантов.
Правда, всегда когда Альва оказывался среди простого народа, даже в простенькой одежде он умудрялся выделяться. Природа такая, что поделать.

Демон морщится на слова Габриэля, да легко трется носом о выступающий шейный позвонок, выдыхая на кожу. Правда, все же отстраняется, выпуская на несколько секунд из объятий, но лишь для того, чтобы сверху накинуть одеяло и снова схватить эльфа в свои объятия. Никакого шанса на побег.
- Никогда не сомневался, что люди – тщеславные. Загордиться от того, что живешь в бедности и постоянно сидишь на посту – это надо уметь. Хотя о чем это я?... Ваши высшие церковные чины слыхом не слыхивали ни о постах, ни о бедности, - короткий теперь уже смешок обжигает кожу на чужом загривке, которой Альва почти касается губами. 

- Плетем, - соглашается, не собираясь отказываться от своих слов. – Но наши интриги могут длиться годами, десятилетиями, а то и тысячелетиями. За это время обычно успеваешь и подрасти, и род продолжить, чтобы в круг какой-нибудь там кровной мести вступили уже твои дети, а не ты сам. Но иногда бывает, что целые кланы стираются с лица земли за одну неудачную ночь. А вот касательно появления новых – процесс уже не такой быстрый, - голос у Альвы размеренный и даже слегка усыпляющий. Он даже ослабляет объятия, чувствую, что Габриэль завозился, устраиваясь удобнее. Дает ему такую возможность и натягивает одеяло сильнее, разомлев откровенно и пригревшись.

- Какие глупости говоришь, - Альва даже коротко смеется. Людские представления о жизни демонов всегда такие смешные. И чем больше он с Габриэлем общается, тем четче это понимает. - Наши сказки похожи на человечьи. просто потому, что человечество ничего своего не придумало, а переиначивало то, что уже существует. Только акценты там смещенные. Пожалуй, оригинальные Братья Гримм из людей ближе всего подошли к тому, что происходит в наших сказках обычно. Ну, или Шарль Перро до того, как переписал финал «Красной Шапочки», был близок, потому что ему эту сказку кто-то из низших, с кем он заключил сделку, рассказал. Только у нас в финале девочка ложится в кровать волка к переодевшемуся волку, через пару месяцев рожает детишек, а потом они ее съедают под одобрительным взором волка. Кстати, тоже есть две версии, одна попроще, а другая посложнее. Из нее можно узнать, что они распороли ей живот и ели ее внутренности, пока сама Шапочка была еще жива. Впрочем, сам прочтешь, чего я тебе рассказываю, - на взгляд Альвы мораль, конечно же, была очевидной. Как можно было лечь в постель к тому, кто сожрал свою бабушку? Как можно было пропитаться любовью к тому, кто предал доверие, да еще и детей от него родить? Получила по заслугам за свою наивность, потому что наивность не в цене.
- Надеюсь, после этой истории тебе не будут сниться кошмары, - Альва мягко улыбается, да поглаживает коротко Габриэля по груди пальцами. [nick]Alva[/nick][status]ступени над бездной[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/140/88444.jpg[/icon][sign]***[/sign]

Альва отлично ощущает реакцию Габриэля на себя. И эта реакция льстит ему каждый чертов раз, несмотря на то, что демон прекрасно понимает, что она еще и усилена эльфийским телом в несколько раз. Все равно приятно, черт возьми. Иногда демон даже всерьез задумывается о том, как бы Габриэль реагировал на него, останься он при своем прежнем теле. Что-то подсказывает, что рано или поздно Альва добился бы похожей реакции, просто усилий пришлось бы приложить больше, а удовольствия – визуального, как минимум – получить ощутимо меньше.
- Ох, понимаешь ли, в чем проблема, - задушевно так сообщает Альва, наглого взгляда от лица эльфа не отводя, усмехаясь одними только уголками губ: - Я не очень люблю все эти игры со святыми вещами. Богохульством же попахивает – использовать их для удовлетворения своих низменных потребностей, - голос звучит елейно, Альва щурит весело голубые глаза и просто очевидно опять издевается. – Поэтому никаких летальных исходов от этих ваших святых предметов – больно уж это будет странно.

Альва фыркает с прищуром в ответ на предложение Габриэля. А потом ловит его взгляд, да проводит по губам языком с настолько развратным видом, что сразу понятно: Ооо, он бы еще как сам себе отсосал, если б только у него была такая возможность. Можно, конечно, создать двойника и поразвлекаться самому с собой. Но об этом Габриэлю знать пока не обязательно, но Альва как-нибудь обязательно ему этот фокус покажет.
- Да ладно, золотце, - Альва сбивается на смешок, да окидывает Габриэля внимательным взглядом: - Хотя скорее серебро, но не важно. Не бесись так, я пошутил, - он подмигивает эльфу легко, словно ни в чем не бывало.

Альва укладывается удобнее и плотнее кутается в одеяло, невольно кутая в него и Габриэля, еще трется мягко носом между чужих лопаток, выдыхая тепло на кожу и даже коротко касаясь одного из позвонков губами. Выглядит все так, будто прикосновение совсем мимолетное, совершенно случайное.
- Ну да, у меня неплохой гарем из низших демонов. Очень миленькие и услужливые, я самых красивых туда отбирал и в чем-то самых необычных, - пускается он в рассказ, умудряясь описать и демона со змеиным хвостом, и почти что человека, но с перьями в самых интересных местах, и отличного рогатого демона, у которого на теле даже чешую попадается, и даже совсем-совсем человечных несколько описывает, отдельно останавливаясь на одном из своих любимчиков – низшем с шикарными, длинными щупальцами. А потом до Альвы доходит, и он щурится ехидно, жалея только о том, что Габриэль лежит к нему спиной, и увидеть его выражение лица сейчас нельзя. – Что, ревность взыграла? – интересуется он с умилительными интонациями в голосе.

- Знаешь пословицу о том, что в каждом дому по колу? – интересуется Альва: - А я про любого из твоих священников могу рассказать столько, что волосы встанут дыбом. А знаешь, кто из них наиболее праведен в духовной жизни? Тот, кто больше всего накосячил в жизни мирской, - демон тянет пальцы с длинными, ухоженными ногтями, да зарывается ими в чужие мягкие, серебристые волосы. С удовольствием путает пальцы в прядях, перебирает, пропуская между пальцев, едва ли не мурчит. – Взять того же отца Сергия, - припоминает он одного из самых суровых священников, известного своей строгостью и праведностью: - Во времена службы он убивал не только тех, кто поднимал на него оружие, но и женщин, детей. Он насиловал без оглядки, шел по трупам и даже заключил сделку с одним из низших в обмен на невинную жизнь еще нерожденного ребенка. Да на его руках столько крови, что он может молиться до скончания века, а все равно наш будет, - мягкие пряди приятно ощущаются на коже, и Альва легко массирует затылок Габриэля, соскальзывая то и дело на загривок, легко поцарапывая кожу, наслаждаясь моментом.
- Демоны не смогут существовать в мире друг с другом. Это против нашей природы, - напоминает Альва.

Сила Габриэля, что до того лежала где-то в глубине пушистым комочком, снова ощеривается острыми иголками. Альва уверен: если бы она могла, она бы оставляла ему следы на коже, множество мелких царапин, что наверняка очень долго и противно бы заживали, даже несмотря на отличную демоническую регенерацию. Демон ведет мягко с загривка по позвонкам, стараясь приятными прикосновениями немного успокоить силу Габриэля, делясь с ним собственной, как делал в тот раз: знает прекрасно, поможет. Но не знает, что подобными обменами не только Габриэля привязывает к себе, но и себя к нему – иначе бы неминуемо поостерегся.
- Ну, вообще, - смеется бархатно: - Немного моего желания, капля магии и еще одна перестройка организма, и ты вполне способен будешь не только зачать, но и выносить ребенка. Так что ты только скажи, обеспечим, - смех Альвы звучит серебристым колокольчиком, хоть внутренне он уже и готов к тому, что силой Габриэля его хлестанет в отместку. И даже – чтобы этого не случилось – он заранее укрывает Габриэля собственной энергией, словно в еще одно одеяло укутывая.
- Хотя мне бы, наверное, не хотелось, чтобы ты подобного пожелал, - задумчиво добавляет после паузы, поясняя: - Я как-то не ловлю фетиш на мужскую беременность, знаешь ли. Хотя знаю парочку демонов, которые умудряются ловить от этого кайф. Кажется, один из них – это муженек ой демонессы, что заинтересовалась тобой тогда во время бала. Помнишь его? – интересуется невинно.[nick]Alva[/nick][status]ступени над бездной[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/140/88444.jpg[/icon][sign]***[/sign]

- А инквизитор, - не остается Альва в долгу, весело так и задорно скалясь: - Это вообще-то не святой Грааль, да даже и не папа римский, так что могу делать, что моей душе заблагорассудится с тобой. Тем более, ты – моя собственность теперь, - напоминание о том, что Габриэлю очень и очень не нравится, из уст Альвы звучит, как что-то очень естественное. Альва вообще умудряется говорить подобные вещи на удивление легко, словно не удерживает пленника рядом с собой силой, а живут они себе спокойненько, и живут. И как только язык бесстыжий поворачивается – остается только гадать.
Правда, вместе с тем в этом коротком «мой» сквозит немного и то, что равняет Габриэля с вещью. По крайней мере, пока ровняет. И Альва даже не задумывается об этом, потому что на его личный взгляд все звучит просто отлично.

Альва улыбается довольно. Видит прекрасно, что Габриэль даже шипение проглотил, залипнув явно на его действия. И это определенно льстит. Гладит чувство собственной важности. Нет, у демона проблем с самооценкой нет: он отлично знает, что восхитительно-хорош собой, как и положено высшему. Но когда на тебя так откровенно залипает враг, который еще совсем недавно был бы рад распять тебя на кресте, становится как-то особенно тепло внутри.
- Начнем с того, что золотом ты никогда не был даже в те времена, когда у тебя было старое, скучное, человеческое тело. Даже там в блонду с серебром отдавало, - ехидно замечает Альва. А заодно перекладывает ответственность: не он это все, так оно и было раньше.

Альва устраивается уютно. Ему нравится обнимать Габриэля, словно плюшевую игрушку, даже если тому это совсем не по душе.
- Ну, знаешь, люди тоже относятся к шлюхам, как к мусору, но многие с ними спят. Тут такая же логика: эти демоны родились, чтобы разнообразить мою постель своим существованием, - мурлычет бархатно так Альва, нарочито понижая голос. – Хочешь, пришлю как-нибудь кого-нибудь из гарема к тебе? Обещаю, тебе понравится. Со мной, конечно, не сравнится, но тоже весьма неплохо, - Альва ведет мягко пальцами по чужой обнаженной груди, касаясь губами загривка, слегка прикусывая кожу.
- Представь только, как твои ноги обвивают сильные, упругие щупальца. Как они лишают тебя движения, сковывают руки, не давая даже шанса отбиться. Как демон ласкает тебя языком, скользя отсюда, - пальцы коротко трогают сосок: - Сюда, - такое же короткое прикосновение к паху: - А вместе с тем между ягодиц скользит влажное чуть прохладное щупальце, проникает внутрь и ласкает, - играет голосом профессионально, стервец, и ничуть этого не стесняется. – И сразу не останется места мыслям о том, почему я предпочитаю тебя им, просто захочется ощутить больше, - Альва бессовестно дразнится, коротко прихватывает губами мочку острого уха и тут же отпускает, словно сжимая Габриэля в невинных объятиях.
Словно и не рисовал сейчас жестами, да словами горячей картинки.

Ногти приятно соскальзывают с загривка ниже по спине. Альва считает прикосновениями позвонки, массируя легко и ласково, но дальше все же не заходя.
- Ваши высшие чины все, как отец Сергий. Потому что власть там, где идут по головам, предают, интригуют и ненавидят. А ты весьма наивен, если полагаешь, что в вашей верхушке есть кто-то праведный, - мурлычет демон лениво и даже почти сонно. Знал бы Габриэль, как Альве на самом деле надоела эта регулярная полемика про свет, тьму и наличие на земле праведных представителей света без беленьких крылышек за спиной.
- Уж кому-кому, но не получеловеку говорить мне о странной природе, - коротко смеется Альва и нагло закидывает ногу Габриэлю на бедро, прижимаясь теснее.

И свет не колет. Не пытается обжечь, не щерится злобным цепным псом. Альва выдыхает и слегка убавляет количество собственной тьмы, решив, что хватит пока. На самом деле не знает точно, не переборщит ли, и не вызовет ли случайно у Габриэля такую же реакцию, как в прошлый раз. В конце концов, тоже же резкий приток энергии, хоть и несколько иной, в сравнении с кофе.
- Чудесная женщина, - урчит Альва: - И мужика своего под каблуком держит под таким, что любой знает, что решать что-то стоит с ней, а не с ним. Из низших любой, - добавляет.
Вопрос Габриэля немного ставит в тупик. – Откуда я знаю, - решает, наконец, не увиливать: - Хочешь, вызову к себе генерала Лирабелла, задашь ему этот вопрос лично, - усмехается коротко в чужой светлый затылок.[nick]Alva[/nick][status]ступени над бездной[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/140/88444.jpg[/icon][sign]***[/sign]

Альва в ответ на оскал обаятельно улыбается. Так обаятельно, что с непривычки может челюсти свести, но у него улыбочка эта отрепетирована до идеала, а если челюсти у кого и сводит от нее, так только у его недоброжелателей. Если, конечно, они на нее не залипают откровенно, потому что хорош, зараза. И знает это отлично.
- Ооо, это звучит, как интересное предложение, - насмешливо тянет демон, да притискивает к себе только ближе: - Святой отец, - понижает нарочито голос, почти касаясь губами эльфийского уха: - Очистите меня от всех грехов. Их так много накопилось! Мне так нужна ваша помощь, святой отец, - и получается на редкость правдоподобно. Если бы только не усмешка эта, да не наглый язык, скользящий по чувствительной кромке ушка.

- Идеальный характер, мне нравится, - легко сообщает демон, прекрасно отдавая себе отчет в том, что если бы Габриэль сломался слишком легко, он не был бы столь интересен. Но Альва был уверен: не сломается. Не позволит и природное упрямство, и эльфийская кровь, и многое-многое другое, чего Габриэль полон буквально до самых краев. И не врет Альва, на самом деле наслаждаясь постоянными пикировками, почти что упражняясь в попытках объяснить бывшему инквизитору, что мир устроен все же несколько сложнее, чем его в школе учили. И иногда даже мысленные плюсики себе ставит, когда выходит особенно хорошо.

А еще Альва нарочито не продолжает ласку, хоть и слышал отлично отрывистый выдох, хоть и чувствовал под легкой тканью белья отчетливо наливающуюся твердость. Вместо этого он утыкается носом в загривок Габриэлю, выдыхает тепло на кожу, да продолжает мурлыкать.
- Того, что с щупальцами, зовут Гоэти, и он один из лучших в моем гареме, честно. Так что ты зря отказываешься. Он вполне мог бы приласкать тебя губами, вместе с тем медленно, долго трахая щупальцем не только твой восхитительный зад, но и не менее восхитительный рот. Тебе бы понравилось, я уверен, - Альва нарочно чуть сильнее сжимает объятия на тот случай, если Габриэль решит начать вырываться от него. Наглядно будто бы демонстрирует, чтобы тот лежал смирно и не рыпался лишний раз, а то мало ли что. А еще – в ответ на чужое елозанье только ощутимее вжимается бедрами в ягодицы, переплетая ноги так, чтобы лишить эльфа последнего шанса сохранить хотя бы минимальную дистанцию.

Скользит легко пальцами по чужому плечу. И касание это совсем невинное, ярко контрастирующее со словами, что совсем недавно еще срывались с губ, да с бедрами, откровенно вжимающимися в ягодицы. И Альве определенно нравится эта игра на контрасте. И нравится то, как Габриэль реагирует на его прикосновения, на его голос, на его близость, в конце концов.
- Если бы я хотел просто забрать твою душу, то не стал бы даже забирать тебя из мира людей – нашел бы другие способы. Есть, в конце концов, методы попроще, чем пробудить эльфийскую кровь и постоянно прикрываться от твоей бушующей силы, что так и норовит снести все на своем пути, потому что ты, как несмышленыш, - резонно отмечает демон. И тему не развивает, чувствуя отлично чужую сонную расслабленность и не желая ее развеивать. В конце концов, такое уютное лежание грех перебивать всякими пустыми препирательствами.

- Ага, как же, в мире, - и в голосе чувствуется столько скепсиса, что его буквально ложкой можно зачерпывать, да разливать по стаканам: - Настолько в мире, что сдох бы среди людей на праведной войне неясно за чьи интересы, - Альва просто не может удержаться от того, чтобы не воткнуть эту шпильку в чужое сознание. Слишком уж это заманчиво.
А еще Альва не торопится приглушить свою тьму, разливающеюся вокруг, словно небольшое море, укутывающую бережно, сравни одеяло. Потому что не уверен, что Габриэль успокоился окончательно, чтобы не обжечь в запале.

- Садистка – это да. Она, кстати, мастерица пыток и собирает довольно давно коллекцию пыточного оборудования. Кажется, у нее там даже есть то дурацкое кресло, к которому ты меня приковывал и еще что-то из ваших атрибутов. Может, даже шприц с просрочкой святой воды найдется, - короткий смешок срывается с губ демона, после чего он продолжает, как ни в чем не бывало: - Да, легко.
И даже прикрывает глаза на миг, мысленно позвав своего подчиненного. Лирабелл материализуется в паре шагов от кровати без промедления. Склоняется в поклоне и не решается разогнуть спину, пока Альва не садится на постели, отпуская Габриэля, да не дает короткую отмашку рукой, мол все в порядке.
- Тут моя маленькая прелесть очень интересуется одним вопросом. Поэтому ответь на него, будь добр, - высший перекидывает копну волос через плечо, да переводит насмешливый взгляд на Габриэля, слегка толкнув того ногой.
- Поздоровайся с гостем и задавай свой вопрос. Не просто же так я выдернул его из дома среди ночи.
Смотреть напрямую на Габриэля Лирабелл дальновидно не решается, тактично взгляд в сторону отводя.
[nick]Alva[/nick][status]ступени над бездной[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/140/88444.jpg[/icon][sign]***[/sign]

Альва коротко посмеивается, наслаждаясь тем, как Габриэль бесится откровенно. И почему-то это чужая ярость бессильная совершенно доставляет ему больше даже, чем если бы бывший инквизитор льнул к нему мурчащим котом и надеялся таким образом заслужить свободу. Да и вообще, Альва не только насилие считал штукой весьма скучной просто потому, что рано или поздно в человеческой психике произойдет перелом, и придет равнодушие. Покорность он считал такой же скучной просто потому, что она не дарила никаких острых ощущений. Наверное, будь демон обычным человеческим ребенком с определенными склонностями, он бы и игр с пластилином не понимал.
- Знаешь, игры с наждачкой – это что-то определенно новенькое в моем репертуаре. Покажешь на себе, а я обязательно возьму пример, - в голосе только больше патоки ощущается, только больше меда, растекающегося вокруг, способного буквально пропитать пространство. Смекнул ли Альва, что Габриэль чувствителен к интонациям? Определенно да. Будет ли он этим пользоваться? Без вопросов, конечно же да!

Альва сохраняет совершенно серьезное выражение лица, как бы всем своим видом демонстрируя, что он просто до невозможности серьезен. Это уж он умеет, да и наглости хватает. К тому же, что ни говори, а в целом характер Габриэля на самом деле ему нравится. По крайней мере, на данном этапе полуэльф со своими выкрутасами еще не успел наскучить демону. Да и Альва неплохо так знал себя, чтобы утверждать, что вряд ли наскучит.
Хотя был у Габриэля один шанс вырваться из хватки демона. Притвориться, например, что он – сама покорность, что его восхитительный характер пропущен через мясорубку, сломлен. Но Альва уверен был, что на такое бывший инквизитор не пойдет: слишком много чести.

Альва слегка ослабляет хватку, но особенно сильно отстраниться от себя не позволяет. Придерживает так, чтобы у Габриэля была возможность удобнее устроиться, но не было шанса сильно отстраниться.
- Ну, может я загляну к ним в тот день, когда ты не будешь у меня ночевать. А сегодня, пожалуй, посвящу время тебе, - мурлычет мягко демон, да ведет ладонью по бедру. – И нет, серебряный нож не слишком меня привлекает в сексуальном плане, знаешь ли, - шепот снова обжигает ухо, и на секунду инквизитор может даже почувствовать, как его лодыжки касается что-то прохладное и влажное, обвивая и тут же отпуская. Альва откровенно так забавляется, попросту наколдовывая щупальце, и почти тут же его развеивая. Можно было бы подумать, что живому воображению показалось, но влажный след на коже намекал об обратном.

Альва пользуется чужой расслабленностью, пальцами зарываясь легко в волосы, ероша их и почесывая чужой затылок кончиками пальцев. И нет – убеждается в этом только сильнее – ему не показалось, что Габриэль падок на ласку. Он падок на самом деле и этим воистину приятно наслаждаться. Особенно когда недовольное фырчание сменяется просто фырчанием, демонстрирующим, что Габриэль все еще не примирился с ситуацией, но все же чуть более благосклонен, чем был.
- Вот тебе и пфф, - Альва взглядом внимательным провожает чужой средний палец, а когда тот появляется в поле зрения во второй раз, молниеносно протягивает руку, да ловит Габриэля за запястье, заламывая ее нещадно, но все же не до яркой вспышки боли. И почти тут же отпускает, просто расставляя акценты и напоминая, что так откровенно нарываться – идея плохая. Особенно в состоянии ленивого удовлетворения, когда демон даже не пристает.

- Давай, расскажи еще, что вся твоя жизнь – это долгий план, и что она тебе не принадлежит. Глядишь, дойдет, что тот инквизитор, что тебя подобрал, тоже оказался там не случайно, - роняет Альва и тут же затыкается, просто давая своему пленнику небольшую возможность поразмышлять. И по тому, как он утыкается молча губами в чужой загривок, сразу становится понятно, что ничего больше из демона не выудишь, даже если пытать начнешь. Так, случайно оброненная фраза, в которой на самом деле скрыто гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.
- Пффф, да мало ли вариантов. Выкупить, выкрасть, отжать. Думаешь, если бы я в тот раз, освободившись, захотел стащить у тебя один шприц, я бы не смог этого сделать? – иронично интересуется демон, еще разок целуя чужую макушку.

А затем просто молниеносно ощущает, как напрягается чужое тело от появления в комнате третьего существа. Лирабелл смотрит в пол, тактично ждет, пока господин и Габриэль разберутся между собой, не задавая уточняющих вопросов. И не рискует поднять глаза даже после того, как вопрос от эльфа звучит. Альва прикрывает зевок ладонью, даже не пытаясь вникнуть в слова своего подопечного. Вместо этого лениво устраивает голову на плече у Габриэля, да прикрывает глаза.
- Понимаете, - начинает Лирабелл, и голос у него звучит четко и твердо, спокойно совершенно: - Мужчины в состоянии беременности так чувствительны. К тому это особый сорт удовольствия – довести его до оргазма. Впитать его ненависть вперемешку с удовольствием до конца, а потом вырвать из утробы плод и сожрать его, пока несостоявшаяся мамочка истекает кровью, - голос у низшего мурлыкающий, а на губах красуется ухмылка, обнажающая удлиненные клыки. Он очевидно получает удовольствие от того, о чем рассказывает, и если спросить у него детально, он расскажет в подробностях, как жертва и бьется сначала в оргазме, а затем в агонии, как затухает жизнь в чужих глазах.

Альва же даже ухом на рассказ не повел, поглядывая только на своего подчиненного из-под ресниц, да легко сдувая волосы с лица.
- Потому что ты лежишь со мной в одной постели полуголый, - шепчет от лениво: - Как думаешь, что он мог подумать о тебе? И что с ним могут сделать, если он только глянет как-то не так на собственность своего хозяина? Я бы тоже в такой ситуации глаз от пола не рискнул поднимать.
[nick]Alva[/nick][status]ступени над бездной[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/140/88444.jpg[/icon][sign]***[/sign]

- А знаешь, давай, - легко соглашается Альва. Может показаться даже, что слишком легко соглашается Альва. И кажется, что тут есть какой-то подвох. Но подвох только в том, что высший демон не слишком-то любил пачкать руки о низших, если приходилось тех наказывать. И почти всегда доверял эту работу кому-нибудь другому. А тут он готов даже потратить свое драгоценное времечко, да поприсутствовать на экзекуции. Осталось только найти «счастливчика», которому предстоит терпеть наждачку на своей коже, чтобы обогатить знания самого Альвы, да дать немного поразвлечься Габриэлю.
- А еще, - добавляет после небольшой паузы демон: - Если ты в момент соскабливания кожи еще и немного отпустишь свою светлую силу, дав ей смешаться с кровью демона, его раны будут заживать дольше и тяжелее. А возможно, еще и гнить начнут.

В общем-то, очередной кусочек пищи для размышлений Альва Габриэлю милостиво подкинул. Остается подождать, пока информация тонким слоем осядет в голове, а потом на самом деле подсунуть какого-нибудь провинившегося низшего и посмотреть, что получится. В конце концов, относительно влияния силы Альвак уверен не был на 100%. Однако основания подозревать какой-нибудь такой исход у него все же были, особенно если дело касалось низших, что сами по себе менее устойчивы к магии света, чем высшие.

Ладонь высшего продолжает плавно скользить по бедру. Длинные – может показаться даже, что неприлично длинные для мужчины – ногти слегка поцарапывают кожу, но больно не делают, скорее вместо этого добавляя приятных мурашек. И Альва каждый раз планомерно добирается до тазовой кости, а затем скользит ладонью ниже, добираясь почти до колена.
- Не хочу к своим наложникам, хочу, чтоб ты спал со мной. И знаешь, что ты делаешь? Спишь, - мурчит Альва, да трется о чужие светлые волосы на затылке, после касаясь легко губами кожи между лопаток. Касание невинное совсем, но вместе с тем отлично ощутимое. А когда Габриэль подскакивает от неожиданности, Альва даже сам садится на постели, да очень искренне разыгрывает удивленного демона. Просто самый удивленный демон в мире, ни дать ни взять.
- Какое еще прикосновение? Великая инквизиция словила галлюцинацию? – ехидно так щурит голубые бесстыжие глаза, да склоняет голову к плечу, как ни в чем не бывало.

Естественно, от щупальца уже и следа нет. Естественно, если Габриэль вдруг надумает заглянуть под кровать, он обнаружит там лишь зияющую пустоту. Альва же не дурак, ей богу. Да и чтобы наколдовать щупальца, ему вовсе не требуется перемещать туда наложника. Достаточно простого желания.
- Умница, - мурчит поощрительно Альва, когда эльф обрывает себя на полуслове, заменяя очередное матерное высказывание вполне безобидным «блин». – Видишь, как просто говорить чуть изящнее, не используя эти мерзкие слова. Они может и шли твоей прошлой внешности мужлана портового рабочего, но новому образу не идут совершенно, - и столько патоки опять в этом голосе, столько ласкового снисхождения, что демон ничуть не удивится, если у Габриэля зачешутся руки его придушить.

Альва тактично молчит о том, насколько все удачно сложилось в свое время. Вот, посмотрите: и убийство матери, и так удачно проходивший инквизитор в непонятно глуши, и что-то там – демон не помнил, что конкретно – с отцом, и возможность найти ребенка. Удивительные совпадения, удивительно-судьбоносная судьба. Впрочем, Альва решил не тратить время на то, чтобы Габриэля переубедить. Со временем жизнь откроет ему все карты сама. А если и не откроет, то не жалко.
- Но что-то пошло не так. И знаешь, каков итог? Не ты танцуешь вокруг костерка со мной в его эпицентре, а я делаю вот так, - Альва перехватывает Габриэля поперек груди, да притискивает к себе: - И даже так, - обжигает горячим шепотом ухо, а затем оставляет короткий укус на мочке, отпуская раньше, чем эльф успеет очухаться, да начать вырываться самостоятельною. – Кажется, в нашу первую встречу кому-то очень сильно не хватало решимости. Не был уверен, что перед тобой демон, инквизитор ты наш хваленый? – ехидно подразнивает Альва, подкидывая еще немного дров в огонь чужой злости.

Альва чуть отстраняется, наблюдая за Габриэлем, и теперь уже собственной магией прикрывая не себя, а Лирабелла. В конце концов, низший демон отлично справлялся со своей работой, и ничуть не заслужил ощутить на себе уколы света в исполнении неумехи-эльфа. Тот, в конце концов, низшего сдуру и убить может, хоть и не знает этого. Не знает своей силы в полной мере.
- Вы правы, господин, - отзывается тем временем низший, все также не отрывая глаз от пола: - Если сводить весь процесс к банальным физическим действиям, то я делаю именно то, что Вы описали, - короткий поклон сопровождает конец фразы. В конце концов, Лирабелл был не только хорош в своей работе, но и безукоризненно воспитан. И наличие полуголого Габриэля в одной постели с хозяином о чем-то, да говорило ему.

Альва же тем временем принял самое скучающее выражение лица, не сводя голубого взгляда со своего подчиненного. У него отлично выходит делать вид, что он безумно увлечен рассказом. И вместе с тем по ноге Габриэля под одеялом снова скользит гибкое, влажное щупальце. Движения его совсем незаметны со стороны, но наверняка отлично ощущается, как оно неспешно обвивает талию, да кончиком проникает под белье, пока не касаясь паха, но явно собираясь это сделать. Второе влажное прикосновение тоже появляется внезапно, и в этот раз перемещается со спины к груди, накрывая осок и чуть щекоча кончиком.
Альва продолжает делать вид, что ничего не происходит, что он тут совершенно ни при чем. Альве можно давать Оскар за лучшую роль второго плана.

- Ммм, нет уж. Только отказа от мата мне как-то маловато, чтобы лишать одного из своих генералов маленьких радостей жизни, - сообщает постным тоном демон, да откидывается назад на спине, демонстративно теряя к беседе и разборкам всякий интерес. Теперь у него другая задача: посмотреть, насколько Габриэля хватит – сопротивляться гибким щупальцам, пропитанным легким афродизиаком. – Кстати, - подкидывает он дров в огонь: - У него отлично еще выходит обращаться с женщинами. Если попросишь, Лирабелл тебе все расскажет в подробностях. Да ведь? – на последних словах демон тон чуть повышает, явно обращаясь уже к низшему. И, естественно, получает подтверждение. И, естественно, он совсем не имеет отношения к щупальцам, одно из которых медленно втирает афродизиак в сосок, а второе, добравшись до головки, накрывает ее влажным прикосновением. [nick]Alva[/nick][status]ступени над бездной[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/140/88444.jpg[/icon][sign]***[/sign]