я вам скину хоть сто постов, если понадобится

Кому безумного учёного?

ХОЧУ СДЕЛАТЬ ОТКРЫТИЕ .

Имя и фамилия: Иоланта (первое попавшееся имя, что понравилось, а вообще может быть изменено легчайше);
Возраст: (>20)&(<30);
Роль: Истребитель / сотрудник Преображения, НЕ наставник и НЕ преподаватель;
Специализация: медик;

---

О персонаже: если вдруг придётся в тему какой-нибудь акции или нужного, био и внешность будут подстраиваться под оную х)
Зачем ЭЛМ (может быть изменено в соответствии с биографией!): детская одержимость фантастическими рассказами и фильмами об иных мирах вызрела в готовность познавать и открывать новое самой, неважно с какими опасностями предстоит столкнуться. А так как земной шарик к тому времени исследован довольно полно, то что может быть лучше дюжины новых миров?
О попадании в ЭЛМ: сознательно и разносторонне готовилась к вступлению, больше всего хотела стать штурмовиком, но реакция на сыворотку Нортона выдала диагноз "медик". Упс!
Впрочем, не расстроилась, так как уже сказано выше, готовилась разносторонне и быстро нашла свою нишу, в которой варится после прохождения обучения уже года два или больше.
О работе: поехавшая по изучению новых форм жизни и их состава, жаждет привить полезные свойства НЁХов людям, одним словом – ксенобиолог с уклоном в генную инженерию. Испытывает ревность по отношению к своим исследованиям, поэтому с видимой неохотой делится промежуточными результатами или принимает помощь. Вообще работать предпочитает в одиночку даже если это затягивает процесс или наносит вред ей же - а так порой и случается ("Лучше недоспать и недоесть, чем упустить цветение этого чудного образца"). Не всегда лояльна к правилам ЭЛМ, но по  части своих исследований кропотлива и въедлива до тихой ненависти тех, кого она заваливает заявлениями об организации доп. экспедиций.
На миссиях: видя вокруг столько материала для исследования, едва не срывается с цепи, так что смотри за ней в оба. А уж когда научная работа горит в руках, становится отбитой настолько что готова едва не в одиночку сунуться в уже исследованный мир (не настолько отбита, чтобы соваться в неисследованный) за доп. образцами.
Об отношениях с людьми: на миссиях немногословна, собрана и может быть резка. Пока она в работе ВООБЩЕ НЕ СУЙСЯ К НЕЙ. В иное же время будет мягкой, расслабленной женщиной, которая поразительно умеет слушать и для каждого человека найдёт слово ободрения и поддержит тему на "поговорить". Конфликты старается спускать на тормоза, но в клинических случаях в глазах может сверкнуть пронизывающий её существо стальной стержень – с соответствующими последствиями.
И ещё немного общего: любит сбрасывать напряжение в тихой спокойной обстановке, а выходить из мысленных тупиков за выбросом адреналина на тренировке в зале-симуляторе или спаррингах. Избегает больших компаний, так как предпочитает индивидуальный подход к человеку. Когда-нибудь из-за своего научного азарта пострадает на миссии.
Пожелания: перво-наперво – просто интересно отдохнуть х) а кроме того пощекотать нервы в изучении новых миров, пустить персонажа по лезвию допустимого в организации и с помощью её исследований привнести толику нового. Предпочитаю действия диалогам (потому персонаж не шибко разговорчивый), но и посоциалить и раскрыть переход между гранями характера было бы интересно. Готова к самым неожиданным взаимодействиям и адреналиновым сюжетным поворотам.
Связь: пока что просто понаблюдаю, найдусь ли кому ) в теории есть скайп и ВК.
В чём вопрос: хотелось бы подвязать к пока неоконченному концепту каких-нибудь нехитрых завязок или поиметь в виду ввинчивание куда-нибудь в сюжет =) Собственно за этими шестерёнками в тему и пришли.

Пробный пост

19:37
Фрэн смотрела на электронные часы и не могла оторвать взгляда.
19:38
Ещё один день пролетел. Казался нескончаемым. А оглянешься… чему было кончаться?
19:39…
Она заставила себя отвести взгляд. Опустила руки на ободы колёс, толкнула себя вперёд, из комнаты в коридор, а оттуда на кухню. Коляска привычно перевалилась через низкую дощечку плинтуса, неприятно подбросив Фрэнсис. Она невольно прищёлкнула зубами, но хоть язык не прикусила.
А ведь два года уже прошло.
Остатки заказанной утром пиццы отправились в микроволновку, а девушка откинулась на спинку и чуть откатилась назад, в ожидании ужина рассеянно глядя в окно.
Светло. Совсем ещё светло. Даже солнечно…
Пока на улице день, ей на удивление легко даётся переживать своё существование. Пока за окном светло, она ощущает себя призраком. Беспомощным, но невидимым и неосязаемым. Явление, в которое никто не верит. Как ни странно, такая ассоциация приносила с собой хоть небольшое, но облегчение. Смотреть на мир, в котором тебя нет, который тебя не видит… это нормально. Даже хорошо.
В форточку просочился нарастающий шум шуршащего гравия. Спустя пару секунд по дороге, даже не взглянув в сторону дома Фрэн, проехал мужчина на велосипеде. Она успела заметить, что он хорошо одет, не в спортивный костюм и не по дорожному. Возвращается с работы домой? А что, может даже. На вид молодой, наверное, ещё не разжился машиной.
«Хотя у меня в его возрасте уже был собственный дом».
Пикнула микроволновка. Спохватившись, калека подъехала к столу и поставила чайник. Надо было сделать сразу, ну да что теперь…
Оставив воду для чая греться, она переложила пиццу на тарелку и вновь вернулась к столу под окошком. Хотела устроиться возле длинной стороны, но в последний момент струсила и скрылась в тени, сбоку от окна. Хотя оно и было закрыто тюлем, и снаружи её никак нельзя было увидеть.
Мимо её дома редко кто проходил, хотя Фрэнсис и жила на окраине, возле главной дороги. Но вся жизнь концентрировалась в самом городе, и что в него, что из него люди проезжали редко.
Пицца была суховата. Сожалея об отсутствии чая, Фрэн всё же сгрызла её, не отводя взгляда от окна. За всё время трапезы мимо не прошло ни одной живой души. Всё, что она видела, это поле на другой стороне дороги. Жёлто-зелёное поле, и в отдалении тёмная полоса леса.
«Хорошо, что участок напротив ещё не застроили. Хотя… может уже выкупили». – Она вспомнила, как пару дней назад тут вертелась молодая парочка, парень, тощий как жердь, и виснущая на нём кудрявая блондинка. Они о чём-то беседовали с Фрэдом Паркенсоном – он тут отвечал за всё, связанное с землёй. Фрэнсис сама общалась с ним перед приобретением дома, но внешность его помнила уже смутно.
Чайник звякнул о готовности и отключился момент в момент, как последний кусочек пиццы исчез во рту Фрэн. Женщина торопливо обсосала пальцы от жира, взглядом ища кружку, но тут же вспомнила, что оставила её в комнате.
- Растяпа... - проворчала она себе под нос, вновь берясь за колёса.
Разумеется, на кухне были и другие кружки, чашки, стаканы и даже запечатанный набор бокалов, но калека, как и многие другие люди, принципиально использовала только «любимую» посуду. В данном случае речь шла об иссиня-чёрной, низкой, но очень широкой кружке с толстыми керамическими стенками и белым пятном отколотой краски на краешке возле ручки. Кружка была из её «прежней» жизни, однако как и с многими другими вещами, Фрэнсис не нашла сил с ней расстаться. Впрочем, она никогда себе не признавалась, но на самом деле она сознательно оберегала все эти «якоря» - чтобы проще было возвращаться в мыслях к былому, проще вспоминать о том, что ушло безвозвратно…
Проще подогревать жалость к себе. И к тому, что осталось за бортом.
…Кружка с письменного стола перекочевала в небольшую корзинку, хитро прикреплённую к подлокотнику инвалидного кресла. У женщины хватило изобретательности соорудить такую конструкцию и во многом облегчить себе жизнь. Главное было не забывать о положенных туда вещах и не жаться правым боком к стенам.
Путь из комнаты в кухню проходил через коридор с лестницей. Обычно она проезжала рядом с ней, не останавливаясь, но в этот раз притормозила.
За ужином её охватило неожиданно приятное ощущение. Благодушная расслабленность, как перед ожиданием чуда. Даже на миг - о ужас! - промелькнул стыд перед собой за собственную слабость. Фрэн в последнее время всё чаще ловила себя на этом чувстве, но оно её не устраивало.
«Какая глупость… какой оптимизм, какие чудеса могут у меня быть?! Надо мной жестоко поглумились все, кто только мог, удача равнодушно отвернулась. Разве может человек быть после такого благодушен? Откуда у него взяться силе?»
Вот примерно такие мысли бесконечно крутились в голове упрямицы, потому она старалась держать себя соответственно – но если внешне это было несложно, то вот чтобы загнать себя в чёрную тоску, приходилось прикладывать усилия.
Для того и служила любимая чашка, и взгляды в окно – на «счастливых, ходячих людей»…
И лестница.
Лестница вообще была «козырем» в борьбе Фрэнсис с собственной добротой, с "прежней легкомысленностью и наивностью", как она любила говорить.
И вот снова взгляд серых глаз скользнул по газетам, закрывающим ступени от пыли, поднялся вверх, пока не уткнулся в проём в потолке. Сквозь него был виден лишь угол - стык меж стенами и потолком второго этажа -, но женщине не составило бы труда вспомнить, как там всё было, когда она в последний раз поднималась к себе наверх.
Разделённый коридорчиком на две большие комнаты, второй этаж был гораздо более любим ею, нежели нижний. Там был её кабинет, и её же спальня. Внизу… внизу по большому счёту она устраивала гостей и родителей. Но второй этаж принадлежал ей и только ей. Там хранились самые её яркие воспоминания, альбомы путешествий, памятки о собственных достижениях...
А сейчас там, наверное, всё покрыто газетами. Всё скрыто под пожелтевшими страницами, в избытке напечатанными местной типографией. Кровать, и столы, и кресла, и пол… Интересно, а зеркало занавесили?
Там остались многие книги, которые она очень любила. Целые собрания любимых писателей. При мысли о них, у Фрэн дрогнули руки. Родители закрыли там всё почти перед самым уездом, и многое, что должно было спуститься вниз, оказалось похоронено под слоем газетных листов.
Калека смотрела на верхние ступени не отрываясь, как загипнотизированная. Руки сжимали подлокотники.
«Вот бы подняться туда, хотя бы на пять минут… Забрать Шекли, или Гаррисона».
На миг она даже напряглась, сумела приподнять себя в кресле. Но тут же отвела взгляд, и руки, за два года хорошо накачавшиеся, словно потеряли свою силу и уронили Фрэн обратно в кресло.
Ну поднимется она на несколько ступенек, ну сумеет взволочь своё бесполезное тело наверх – а ведь даже это совсем-совсем не факт – и что дальше? Спуститься получится только кубарем. Расшибётся о ступени, ударится виском о край коляски, и – привет.
Фрэнсис стиснула зубы. Отвела взгляд и резко, озлобленно, взялась за колёса, дёрнула себя вперёд, так что чуть не соскользнула с сиденья.
Нет уж. Её смерть, несомненно, многих порадует. Но она не хочет доставлять им… такой радости.
Вернулась  угрюмость и прежний пессимистичный настрой. И, как не парадоксально, это доставило Фрэнсис мрачное удовлетворение.
…Было без пяти десять, а она всё ещё смотрела в окно на кухне.
Сегодняшний вечер выдался на удивление оживлённым. В половине девятого в город прошли две девчонки лет тринадцати, явно подруги, а ещё минут через двадцать трусцой пробежал усатый мужчина в полосатом костюме. Калека зло усмехнулась возникшим ассоциациям.
Уже в сумерках мимо её дома прошла женщина.
- Ты смотри, какая напыщенная цаца… - буркнула себе под нос Фрэн.
Женщина и впрям держалась с достоинством. А уж походка…
Калека отвернулась было, не в силах смотреть на её поступь, которую ей никогда не повторить за отсутствием необходимых орудий, но краем глаза заметила, что та словно бы свернула к её дому.
- Да ладно, - женщина удивилась, вытягивая шею к окну – но незнакомка уже скрылась из поля видимости.
На почтальонку не похожа, а если из органов? Бр-р. Вообще Фрэн сидит ниже травы, да и оплачивает всё регулярно. Остаётся надеяться, что просто показалось.
В прихожей оглушительно заверещал звонок.

Джон безумно скучает по дому.

Время в Фантомной Зоне движется неумолимо и тяжело. Джон буквально чувствует то, как оно стекает ему за воротник. Дед неплохой, наверное, но иногда у него совершенно безумный взгляд. Джор-Эл, кажется, пытается вернуть себе все то, что потерял, когда у него не осталось сына - возвращает себе те моменты, когда мог воспитывать своего ребенка. Он видит в нем столько черт Лары, что иногда хрипит во сне. Джон и рад бы не слышать, но драный суперслух не позволяет - так и живут. Джон слушает, дед рыдает. У него совершенно седые волосы. Чтобы не чувствовать ничего, он притворился статуей гипсовой, а теперь вот постепенно оживает. Оказался неплохим мужиком - учил использовать способности, учил криптонской мудрости. Джон бы поиграл в приставку и полетал бы с Космо. Джон, все же, безумно скучает по дому. Там и мама, и отец - возможно, у них в семье не все ладилось в последнее время, но все равно тяжело без них. Без походов в парк развлечений и без фермы, без воскресного утра с красивыми рассветами и даже дебильных контрольных мисс Дряблобски, после которых она своим тоненьким голосом ругается. Да что уж там, ему не хватает даже бубнежа сестры Мэри в школьной столовой, когда мальчики и девочки ходят перед ее носом вместе. Это ведь такой грех. И похоть - тоже грех. Они должны поститься и молиться. Наверное, та жижа, которую она готовила, была постной. Не хватает полетов по небу с отцом и шуток над теми, кто ищет инопланетян. Ну, формально эти круги на полях и правда оставляли пришельцы. Пришелец и полупришелец. У Джона в волосах застревали колосья пшеницы - и мама вечно ворчала и говорила быть тише и спокойнее. Их ругань с отцом Джон тоже слышал. Иногда даже задумывался о том, что это его вина, наверное. Это он никак не может хорошо себя контролировать. Это он унаследовал отцовской генетики больше, чем нужно, чтобы быть нормальным человеком. Джон тогда тихо закутывался в одеяло и старался заткнуть уши - до красных следов по коже. И все равно скучал. В капсуле для сна даже одеяла нет.

Иногда он с родителями говорит по коммуникатору, отец о нем беспокоится, спрашивает, может, нужно вернуться, может, нужно помочь. Но пап, у тебя же дела. Ты сильный и спасаешь жизни. Джонни, пой. Не играй. Ты никто и ничто. Не нормальный человек, как этого хотела мама. Не чистокровный криптонец, чтобы быть могучим защитником. С удивлением отец замечает, что у Джона ломается голос, он добродушно смеется и рассказывает, что недавно не справился с управлением в полете и проломил к чертовой матери астероид. Если бы дед не урезал его лазером, было бы больнее, а так - пустяки, всего-то шишка. Потом коммуникатор затихает. И Джон с дедом остаются одни. Джор-Эл рассказывает о прекрасном доме Элов, рассказывает о величественном Криптоне; у Джона под лопаткой родинки. Один в один карта солнечной системы Рао. Разве что планеты не движутся по орбитам. И Криптон еще на месте. И семья на ней наверняка все еще прекрасная. И вообще все хорошо. Джор оказывается неплохим дядькой и хорошим дедом. Учит тому, что он, Джон, ни разу не плохой. В нем много хорошего. Что его добродушие, открытость и наивность - это неплохо. Что он может таким быть - просто это нужно облачать в сталь, когда он спасает тех, кого любит. Что его ничуть не портит то, что в нем есть человечность. Он же получеловек. Это его сила. Просто всякую силу нужно уметь контролировать, каждую нужно обуздать, чтобы она не делала ни ему, ни окружающим больно. Он учит смотреть на все под созидательным углом. Не хватает голоса отца по коммуникатору. Мамы тоже, но у них с отцом, кажется, были в последнее время проблемы. Дед похлопывает по плечу - и доносит тот простой факт, что Джон ни в чем не виноват. Он прекрасный ребенок - даже если ребенком он уже не совсем является. Джон верит, конечно, но предпочел бы услышать это от папы. Без отца совсем хреново - Джон тихо чешет затылок и выжигает на пустынных планетах круги. Это, конечно, не круги на полях, но немного напоминает ему о доме.

В какой-то момент дед решает, что Джонатан готов. Джон смеется и отшучивается - "Признай, дедуль, ты просто устал от моей рожи". Он уже давно не испытывал, правда, проблем с контролем. Он уже давно умеет себя контролировать. Правда, в Фантомной Зоне это несколько иначе, чем под светом желтого солнца. Они это оба понимают. Но Джор уверен, что Джон готов, а Джон отшучивается. Ему не хватает карманов в костюме с гордой S на груди. Ему не хватает не криптонского алфавита, а английского. Ему не хватает, черт возьми, толстовок с тупыми принтами и бейсболок с покемонами, не хватает геймбоя, вообще много чего не хватает. Но свыкся, стерпелся. Дед - неплохой мужик. Наверное, поэтому отпускает - не на каникулы, а домой. На Землю. Эта планета не его и не его мир, но все равно там его семья. Наверное, поэтому влетать в солнечную систему совершенно волнительно. Джон даже делает круг почета вокруг Солнца и привычно наполняется звездным светом до кончика носа. Снижается около фермы аккуратно - с хлопающим на ветру красным плащом и с абсолютно неловким почесыванием затылка. Возможно, потому что даже торжественной речи не подготовил, сувениров не привез, только коммуникатор, чтобы с дедом говорить. Возможно, потому что очень хотел этой встречи, а что говорить - черт поймет. Джон смущенно улыбается и нервно замирает в паре сантиметров над землей - дурацкая привычка парить, если нервничаешь, которую дед так и не вытравил.

- Привет, пап.

Он слишком утомился с дороги, поэтому не стал утруждать себя нормами приличия и просто вошёл в кабинет. Без стука, без вопроса о разрешении войти, он знал, что Ал простит ему такую вольность. И простит за то, что взял с собой своего пса на военный совет с королём. И старика Эамона, и Его Величество, Айдан встретил, пусть и немного вымученной, но доброй улыбкой. Эти двое, пожалуй, одни из немногих в Тедасе, кому он мог доверить свою спину, будучи уверенным в том, что она надёжно прикрыта. Кивнув удаляющемуся советнику, Кусланд не заставил долго ждать Алистера, и ответил на протянутую ладонь крепким, дружеским рукопожатием.
- Хах, спасибо, но вынужден отказаться. Пожалуй, мне стоит ещё раз перед тобой извиниться за то, что усадил твой зад на трон, хоть ты этого вовсе не желал...
Айдан тряхнул головой, отгоняя от себя настольгическое настроение, сейчас для этого было не время и не место. Заодно убирая с глаз мешающий локон волос. Мужчина принял кубок с вином из рук старого друга и принял приглашение сесть, водрузив свой генеральский зад на один из стульев. Только пить из кубка он не стал, а поставил его на пол, отдавая угощение своему мабари.
- Учитывая последние события, друг мой, советую тебе последовать моему примеру и, - Айдан достал из недр своего обмундирования старенькую, потрепанную временем, фляга и открутил крышку, - пить исключительно из фляги, куда будет намного тяжелее подсыпать яду. Твоё здоровье. - Кусланд сделал пару небольших глотков, после чего слегка поморщился и занюхнул перчаткой.
- Гномий бренди, лучше пойла я ещё не пробовал! Не поверишь, но я всё же смог вытянуть из Огрена его рецепт!
Закручивая крышку на фляге, он рассмеялся. Но быстро вернул себе серьёзный настрой, поскольку обсуждать им предстояло вопросы вовсе не увесилительного характера. Он очень внимательно слушал Алистера, что-то из сказанного и так было ему известно, что-то было ново, но, в целом, картина у обоих складывалась одна и та же. Скрестив руки и опустив свой взгляд вниз, страж размышлял, некоторое время переваривая все услышанное.
- У них все ещё нет того, что ты зовешь единством. Судя по тому, что мне довелось увидеть в лесу, могу сказать, что диверсанты явно не пришли к единому мнению. Это было "обрубанием хвостов", но, судя по всему, не все были с этим согласны. Изначально они пытались спасти своих, но что-то пошло не так. - Кусланд поднял свой взгляд на короля, - у меня есть два предположения о том, что там случилось: первое - возможно, что у кого-то из них был приказ, о котором не знали остальные члены спасательной группы; второе - кто-то из них осмелился нарушить приказ, пойти против воли их лидера, в таком случае, это, однажды, может сыграть нам на руку. В любом случае, это говорит нам о многом, в том числе и о том, что среди эльфов все ещё нет полного единства, а значит, наши шансы не так плохи. - Айдан сделал паузу, переводя дыхание и давая возможность собеседнику обдумать услышанное. Ухмылка поползла по лицу старого стража, расползаясь все сильнее.
- Говоря "кто-то", ты ненавязчиво просишь меня этим заняться, зная, что я не смогу отказать. И, думаю, что я могу предложить, хотя бы временное, но решение этой проблемы - дай свободу эльфам. Во все времена, после разорения Доллов, все эльфы в эльфинажах всех держав, во всех городах Тедаса хотели лишь одного - свободы, и отношения к ним, как к равным. Ты не хуже меня знаешь, что их столетиями считали не лучше грязи, прислуга, практически рабы, я удивлён, что всего этого не случилось намного раньше. Дав им свободу, мы сможем выиграть хотя бы немного времени на подготовку. А возможно, нам даже удастся посеять в умах некоторых из них зерно сомнений. Это будет не просто, но, собственно, когда нам было легко? - Айдан подмигнул Алистеру, закончив излагать свои мысли по поводу происходящего. Он встал со своего места и начал напоказ разминать руки и шею.
- А насчёт помахать железом - это можно, я, правда сказать, утомился с дороги, но у тебя может хоть шанс появится разок достать меня.

на начало поступления в ELM - https://imgur.com/RLNytmT
в процессе обучения - https://imgur.com/9T3miWK  https://imgur.com/1Fnqbu6  https://imgur.com/x0MKutf

К сожалению, я о-очень давно не играла на форумах, и вот, решила наконец реабилитироваться. При желании могу написать пост на любую тему от лица героини.

Нацеливаюсь на внешность Стаза из аниме "Кровавый парень"

Уолтер родился уже после того, как разрывы стали такой же привычной вещью, как цунами или извержения вулканов. Сравнение было не самым удачным, но, почему-то оно ему казалось идеальным для описания той ситуации, в которой сейчас находился мир. Что стихия, что портал в другой мир, обе этих неконтролируемых источников разрушения не сулили ничего хорошего для человечества. По крайней мере, так считали до тех пор, пока какой-то умник не додумался до способа открывать разрывы и с нашей стороны. Хорошо это или плохо, парень не знал. Он только предполагал, что это может как создать возможность лучше понять монстров, или же НЕХ, как их окрестили, и изобрести новые способы из быстрого уничтожения или же превратить жизнь на Земле в настоящий ад. Вдруг очередной открытый разлом из нашей стороны выйдет из-под контроля и из него полезет нечто, что даже сверхлюди не смогут остановить. Вдруг произойдет разрыв реальности, или самой сущности пространства и времени, или еще какого-то слишком умного термина, о котором Уолтер не знал, и мир лопнет как мыльный пузырь. Или же начнется новая ветвь эволюции человечества. Обо всем этом он думал, наблюдая по телевизору за тем, как бесстрашные репортеры снимали агентов Эльма за работой. Очередной разрыв, очередное "непонятно что" выползло в наш мир, чтобы попытаться сожрать все или поработить человечество. И снова бравые герои стойко выдерживают удары твари, готовясь нанести удар в ответ. И вот, зверь повержен, триумф, аплодисменты, занавес. " И жили они долго и счастливо... Пока разрыв не разлучил их... Сколько людей уже было отправлено по ту сторону разломов, чтобы узнать, а что там прячут наши постоянные гости? Я тоже хочу... Вдруг они добрые, а мы их... "
- Уолтер, иди обедать! Голос мамы парня донесся из первого этажа, а значит нужно было выключить телевизор, громко вздохнуть, и спустится вниз с недовольным выражением лица. Это не первый и не последний раз, когда ему не дают досмотреть экстренные новости, которые уже давно потеряли свою экстренность, но интерес Уолтера все равно не пропадал к каждому новому выпуску. Запах свежеиспеченного мяса сразу заставлял забыть обо всем плохом и на его недовольном, подростковом лице сразу появлялась улыбка, стоило ему учуять этот аромат. Фирменная запеканка из фарша курицы и овощей его матери стоила любых экстренных новостей. Иногда парню казалось, что именно из-за него монстры решили попасть в наш мир, настолько он был вкусным. И, стоило Уолтеру отодвинуть стул, чтобы сесть, как за окном появилось яркое свечение. И оно было слишком знакомым каждому, кто не прятался в бункере без телевизора и радио. Улыбка на лице парня исчезла почти сразу. Следующее, что он помнит, как они с матерью бегут подальше от дома, а за их спинами из разлома выползало что-то большое. Что-то ужасное, голодное, с щупальцами, которые тянулись к фирменной запеканке. Именно в этот момент, Уолтер проснулся, чтобы обнаружить себя на кровати в своей комнате, в общежитии школы святого Эльма.
- Да уж... Всему виной запеканка...