Поверить не могу.
Сердце стучало так сильно, что я, затаивший дыхание, мог видеть, как конвульсивно прыгает грудная клетка под тканью выцветшей черной майки. Выдохнул, вдохнул, до боли набивая в легкие густой и душный воздух. Казалось, в этом зале металла так много, что он оседает даже солоноватостью на языке.
Снова вспомнился тот день, как ярко-красная вспышка на солнце, ничего не могу видеть, кроме цвета крови. Крови так много, что я даже чувствую ее запах. Никогда не мог себе такого представить. По телевизору нападения НЕХов выглядят так, точно смотришь фильм, и все это – не более, чем спецэффекты…
Картинка распалась, запахи исчезли. Это прозвучал резкий, короткий «крякающий» сигнал сирены. «Следующий». Я обтираю вспотевшие ладони о майку (о, многострадальная моя), и делаю шаг вперед. Стиснув зубы, сжав кулаки, стараюсь не выдать пробирающей меня дрожи, и сам не понимаю, от чего меня так трясет. Я боюсь? Я радуюсь? Я в предвкушении? Кошу взглядом вправо – там на руке выступили мурашки. Да, точно. Мне просто холодно. Успокойся, Лью, такое со всеми бывает. Другое дело, если бы ты струсил. Таким здесь не место, проще сразу петлю затянуть, и времени не тратить. Но это не про тебя.
Отрываясь от внутреннего диалога, замечаю пару следящих за мной глаз, и вмиг серьезнею, надеюсь, что не выглядел очень потерянно. Очевидно, пристраиваюсь на этой стерильной кушетке? Пожалуйста, ничего страшного, я все понимаю. У меня не будет кружиться голова, и я уйду отсюда на своих двоих, по крайней мере, я не пятнадцатилетняя девица и не боюсь боли.
Запоминаю эти серые стены, и серый потолок, и люминесцентные лампы на будущее. Это миг, когда с вводом иглы моя судьба уже решается где-то на клеточном уровне моего организма,  но я этого еще не осознаю.

Это мычание — самое ужасное что можно услышать. Как будто после всех этих лет ему нечего сказать. Было бы куда лучше, если бы он орал и кидался в неё этим чёртовым фарфоровым сервизом, в котором важно покоится кроваво-красный чай. С этим она хотя бы знает что делать. Она привыкла бороться с чужим гневом, с непринятием, с раздражением... но не с неловкостью и холодным спокойствием. Именно от этой арктической мерзлоты где-то там, в глубине, под непробиваемой стальной бронёй титанического спокойствия начинало ворочаться нечто. Мэдди не знает как себя вести и куда себя деть, переживает и барабанит пальцами по оконной раме. Она чувствует как внутри спящим драконом ворочается застарелое раздражение, чувствует решимость и наконец-то — силу начать этот непростой разговор. Сама заварила эту кашу — сама расхлёбывай. Давно пора.
   Андромеда отворачивается от окна, плеснув в воздухе розовой дымкой волос, опускается на соседний с Джейденом стул и, по-птичьи склонив голову набок, внимательно смотрит в глаза. Глупая привычка, если разобраться, но это помогает начать говорить. По крайней мере, ты должен начинать говорить, раз уж имеешь наглость так пялиться.
   - Нам всё таки нужно поговорить, - Персик вздыхает и проводит пальцем по кромке фарфорового чайного блюдца, чувствуя что-то похожее на звенящее шипение под пальцами, - то есть, мне нужно объясниться.
   Ну да. Может, ему это уже и не нужно. Скорее всего, ему она причинит только боль, но, чёрт возьми, с этой историей нужно что-то делать. Они больше не могут изображать это потешное «дружелюбие», над которым смеётся половина преподавательского состава. Это глупо и это мешает. С этим пора что-то делать.

***

   - Да где же она, - Андромеда мечется по комнате, перетряхивая многочисленные сундучки, шкатулочки и коробочки с украшениями в поисках той единственной броши, которой ей когда-то подарила бабушка хорошей подруги. Не самая любимая, но дорогая сердцу и нужная именно сейчас вещь. Куда она могла её деть? Дура, да и только.
   Андромеде восемнадцать, она на третьем курсе и её любят все, кто только на неё посмотрит. Она любит блюз, тягучий оккультный рок с женским вокалом, завязывает волосы в высокий мягкий хвост и ходит в театральный клуб. Девочка-счастье, девочка-мечта. Беззаботная, простая и юная. Смешливая, с ласковыми руками и, как выяснилось, дырявой головой — потерять подарок бабушки Эллайи. Это же как надо было умудриться! Надо напрячься и вспомнить, где она могла её потерять. Хотя бы когда в последний раз выносила из комнаты. Девушка закрывает глаза и, смешно растопырив пальцы рук, пытается вспомнить. Дымчато-серый шарф, поздняя весна... запах земли, набухшие почки. Точно, оранжерея! Наверное, она откололась от шарфа там и упала в тот цветок. Вариантов-то больше нет. Конечно, скорее всего, с брошью придётся попрощаться, но почему бы и не взглянуть, мало ли, Андромеда ведь везучая.
   Она приходит на следующий день. В форме, уставшая после пар, но ещё не потерявшая надежду найти свою вещь. Мэдди рассматривает цветы, согнувшись в три погибели приподняв нижние листки, тихо ворчит что-то себе под нос и честно пытается вспомнить как выглядело то самое растение. Ничего не выходит. Нет её, хоть ты тресни. Нет и всё! Какая же она идиотка! Прервав размышления Персика о её собственных умственных способностях, скрипнула дверь оранжереи. Андромеда резко поднимает голову и, неловко улыбаясь, заправляет за ухо розовую прядь.
   - Я тебя не напугала?

***

   Она набирает воздуха в грудь, словно лыжник перед олимпийским прыжком с трамплина. Это нужно сделать. Это нужно хотя бы ей. Детскими болезнями нужно переболеть в детстве. Она должна его отпустить. Надо закончить этот цирк и идти дальше как взрослые сознательные люди. Давай, Андромеда, давай, сделай это. Ты же можешь. Это просто слова. Ну да, слова, которые выворачивают твоё сердце наизнанку. Всего лишь заставляют твою душу рваться на части.
   - Это была моя вина. Я струсила. Я всё вспомнила в тот год. Как я отравила половину Сан-Франциско, а вторую подожгла. Как у меня была девушка, которую сожгли на костре на моих глазах. Я не выдержала.
Она называет это «активной обороной». Выставить себя виноватой, вывалить всё сразу и смотреть что будет дальше. Хуже ведь уже не будет?
   - Я не думала что я тебя достойна, мне было больно вспоминать всё остальное, и я сама, без тебя, на что не имела никакого права, решила всё это закончить, чтобы не стало хуже.
   Обычно спокойный медленный голос сменяется быстрым бормотанием, тонкие розовые пальцы нервно двигают по столу туда-сюда чайную пару, отчего напиток внутри идёт мелкой рябью.
  - Прости меня. Я малодушная дрянь..

- Большое количество шрамов по всему телу, различающихся по размеру и глубине;
- Всё тело кроме лица усеяно родинками;
- Летом появляются веснушки на лице и руках;
- Мертвенно-бледная кожа;
- Частые темные круги и выраженные мешки под глазами;
- Постоянно болезненно расширенные зрачки;
- Волосы всегда находятся в абсолютном беспорядке, да ещё и не поддаются никаким способам приглаживания, отчаянно сражаясь за свою свободу самовыражения;
- Крайне низкое давление, из-за чего вечно кажется ледяным;
- Вечно искусаны в кровь губы;
- Небольшое косоглазие. Его правый глаз чуть уезжает в сторону, когда Лео расслабляется, думает о чем-то своем и смотрит в никуда;

Лео сложно назвать психически уравновешенным индивидом, пусть и совсем уж психом, как гласит его прозвище, он уж точно не является. Лео - невротик чистой воды, но совершенно не агрессивный, ибо он, совершенно наоборот, скорее предпочтет избежать любой формы конфликта, а не нарываться на него. Именно так, Гаттромсену намного проще свалить в угол, поджав хвост, а не пытаться кому-то что-то доказать. Лео практически никогда не встревает в чужие конфликты, ибо просто искренне опасается, что и ему самому может очень даже неплохо прилететь от одной (или сразу двух) конфликтующих сторон, но это, поверьте, не значит, что он будет стоять в стороне и трястись от страха, пока его другу делают больно или откровенно травят. Даже у такого невротика есть рубильники, которые срывать не стоит.
Лео, если четно, добрый, но неуверенный в себе парень, который вечно причитает, но вокруг слишком много стресса, он ничего не может и вообще ему стоит отказаться от любой социальной активности. Гаттормсен тянется к людям, ему нравится находиться в компаниях друзей или просто тех, кто принимает его таким, какой он есть, а не начинает лезть в душу и спрашивать про то, что он когда-то в прошлом находился в крайне неблагополучных условиях. Лео нравится тактильный контакт (особенно со спокойными людьми), ибо он эмпатичен до безобразия, пусть и не в магическом смысле этого слова. Ему нравится осознавать, что его не отвергают, что ему доверяют и вообще будут общаться даже учитывая его происхождение (секта религиозных фанатиков) и издерганность.
Из-за своего богатого воображения нередко сам доводит себя до приступов паники или начинает "видеть" в каждом шорохе или в каждой тени видеть какую-то жуткую дрянь. Из-за этого, удивительно, к НЕХам относится намного более спокойно, чем мог бы относиться другой человек при прочих равных. С ними-то он, в принципе, знает что нужно делать.

Ой дааавно это быыыло х)

На этом характере я вижу своего персонажа со светлыми волосами и зелеными глазами.

На фоне всеобщего хаоса и анархии, которая, словно больной гнойник, обузой свалившийся на ELM, поглощает ее все больше и больше, белокурая кажется неуверенным лучиком солнца, который с опаской выглянул из-за хмурых туч. Самая настоящая неженка, с добрым нравом и чутким сердцем. Невероятно мила и ласкова, дай ей только шанс — всех зацелует. Любезна и обходительна, никогда не посмеет и слова поперек сказать старшему по должности, особенно если это касается того, в чем она не очень хороша. Естественно, если это не затрагивает ее моральные принципы и жизненную позицию. В каких-то ситуациях, даже несмотря на свою скромную натуру, готова отстаивать свою точку зрения. Но, в пределах разумного, конечно. Стоит добавить, что зеленоглазая неуверенно держится в разговоре с более грубыми и уверенными в себе людьми. Мгновенно растеряв свой дружелюбный нрав, бедняжка начинает запинаться и мямлить.
Мечтательна, вечно летающая в облаках и мире своих фантазий. Часто можно заметить, как по своей неуклюжей привычке, улетев далеко от мира со своими мыслями, врезается в кого-то, а потом, удивленно встряхнув головой, будто спрашивая "- Откуда ты тут взялся?" торопливо извиняется и бежит дальше, стараясь наконец-то отбиться от бурного потока мыслей, словно от назойливых мух. Невинна, с трепетом относится почти к каждому, чуть ли пылинки с них не сдувает. Может жертвовать собственными интересами ради чужих, считая, что помощь ближним намного важнее собственных планов. Из-за этого многие готовы воспользоваться ее наивностью и доверием, используя это в своих целях. Только вот она этого не осознает, делает все из доброты душевной, закрывая глаза на прочие детали. Очень ранима и чувствительна, ее легко задеть за живое. Хотя, она не злопамятна, поэтому, наверняка, очень скоро вас простит и снова будет помогать.

Здесь уже будет рыжое чудо-юдо
О чем обычно думает человек, увидев рыжие волосы?
"У рыжих нет души", верно? Возможно она и соответствует этому определению, потому что её изредка не волнует чьё-то существование, кроме своего, разумеется. Да, эгоистична. Но те люди, которых она считает "своими" могут уверенно утверждать, что им очень повезло: пусть только кто-то попробует косо посмотреть в их сторону или что-то дурное сказать, и девушка придет к вам ночью и выжжет огненной палкой глаза. Собственница, обиды прощает с большой неохотой. Очень упряма, но спорить вообще не любит и поэтому, в конфликтной ситуации просто выскажет свое мнение и закроет тему.
Что еще сказать? Одно слово - женщина. Типичная женщина во всех смыслах слова и порой "опасная", ибо выведи её из себя, то с вероятностью 99,9% может устроить вам знакомство со своей подружкой. Что же это такое? железная палка. Да, именно палка и не смотрите так удивленно. Стоит упомянуть, что штучка это - маленькая, раскладывается и весьма компактна, всегда находится в кармане. Порой может капризничать и по-женски отворачиваться от своих людей в стенку, оставляя тех на произвол судьбы. Однако, такие приступы быстро уходят и больше не дают о себе знать какой-то промежуток времени.
Достаточная вспыльчивая и буйная натура. Совершенно не брезгует пускать в ход руки и другие подручные средства (например палку), но наряду с таким поведением старается прикидываться адекватной и спокойной девчушкой в обычное время. Бывает ворчливой и хмурой, похуже любой тучи, но даже это способно вызвать усмешку, потому что когда рыжая дуется, то очень похожа на ежа. Любит тыкать носом в косяки других, если их замечает. Никогда не отличалась трусостью и всегда рвется в бой; любитель активно отстаивает свои права перед другими. Язва. Имеет достаточно длинный язык и редко за ним следит. Юница просто не способна в обычное время сидеть на месте, она ужасный деятель от макушки головы до кончиков пальцев ног. Ей нужны постоянные нагрузки, хождение, поиски чего-то, а если она берется за задание, то будет выполнять его качественно и на совесть. Не привыкла что-то скрывать от других, показывая окружающим все грани своего малость скверного характера. Выражает своё мнение легко, порой резко, но беззлобно.

Она проснулась в холодном поту. Целый день её мучило что-то: она не могла есть, не могла пить, её одолевала слабость. Целый день Мишель пребывала в непонятном расположении духа: то веселая, то грустная, то добрая, то в другой момент злая. Такое состояние было для нее теперь типично, особенно после того, как она стала не человеком. Да, новая внутренняя сущность на нее странно влияла, но Миша не хотела её замечать, старательно делая вид, что её нет. Она не могла говорить про это Блейзу, потому что не хотела, чтобы он окончательно сошел с ума с такой новостью, с его девушкой поговорить на эту тему тоже не получилось, хоть она и старалась что-то промямлить. Так хотелось высказаться, излить душу, но Паскаль не могла говорить с ними. Будто дар речи теряет, когда собирается рядом с ними открыть рот. И сегодня так-же было, буквально утром, а потом рыжая поняла, что это лишь пустая трата времени. Целый день она скиталась по городу, осматривала его, стараясь хоть как-то отвлечь себя. Заходила в магазины, но вот на покупку чего-то - совершенно не было желания. Так и скатился весь день в никуда, а когда она вернулась, то тут-же вырубилась в своей комнате и уснула.
Ей снился прекрасный сон о прошлом. Родители, братья, друзья - полноценная семья. Мишель вспоминала как им было хорошо жить во Франции, когда они еще ничего не знала про мур сверхестественного, когда задавалась глупыми вопросами, сбегала с подружками гулять по ночному городу, а под утро тихонько возвращалась, чтобы её не заметили. Там были и братья. Эти прекрасные воспоминания, как они с Блейзом сидели вечерами в тишине, пили какао и могли просто поговорить о нормальной жизни, а Мишель делилась с ним своими успехами. Хоть она и до сих пор обижена на него, но любит. А вот про Реми так нельзя сказать, ведь он практически выпал из её жизни, лишь наблюдая за успехами своей сестры, а она об этом мало догадывалась. Его не было рядом как Блейза и Миша его не помнит. Не помнит настоящим, однако очень скучает и хотела бы вернуть.
Грустно, но близкие умирают, а другим приходится жить дальше, но уже без этого человека. Трагедия была действительно большая, но рыжая надеется, что такой траур больше не произойдет в её семье.
Мишель проснулась от резкой боли в висках. Она схватилась за голову, а боль увеличивалась. Чуть ли не крича, девушка поднялась с кровати и шатаясь подошла к окну, узрев глазами луну. Точно. Сегодня было полнолуние, а это значит, что произойдёт снова это чёртово обращение. Миша не хотела мириться с этим, она старалась сдерживать все в себе, но разве удержишь внутреннего зверя, который обладает огромной силой, и которого она не способна контролировать? Шелли не собиралась отсиживаться это полнолуние дома, и уж тем более не рассказывать про это брату, как и обычно это делает. Она пулей вылетела из своей комнаты, покидая это место, но стараясь не потревожить других. Стискивая зубы от боли, она бежала в сторону небольшого леса, который располагался за городом. Больше нигде она не могла укрыться, хоть и понимала, что привлечёт внимание в любом случае, где бы она не спряталась.
Прожигающая боль, и вот она лежит на земле, бьется в агонии и кричит. Кричит так, что кажется, услышит целый мир. На глазах выступали слёзы, а она ничего не могла поделать. Превращение начиналось, её волк чувствовал контроль и хотел выбраться на свободу. Цвет глаз, зубы, положение - все менялось до такой ужасной и отвратительной неузнаваемости, что просто хотелось умереть. Он рычал, выбирался, подавляя человеческую сущность и полностью поглощая её. Луна росла и его сила тоже. Мишель уже не знает, не помнит, сколько билась в этой боли, но вот вместо человека на земле было огромное животное, волк, который взвыл на серебристую луну, показывая, что он свободен. Мишель могла мыслить, она понимала что с ней творится, но в ней появилась агрессия, которой в человеческом облике никогда не увидишь. Жестокость наполняла её, она слышала шорох в кустах и обернулась на него. Там, в паре метров, сидящий заяц кинулся прочь от зверя, но он кинулся за ним, желая убить. Длинноухий не смог убежать, его настигла смерть, а у Шелли появилось чувство удовлетворения. Стало легче, но зверь все равно не собирался отступать. Лапы сами направлялись в сторону города, но когда она достигла его, но остановилась. Сознание не давало ей идти дальше. Она не могла и старалась сопротивляться. Мишель представила картину, как от её лап могут умереть невинные люди, а может и родные...
"Я не дам тебе пройти... нет!" - девушка кричала в подсознании, стараясь утихомирить зверя, но тёмные переулки улиц так манили и он пошел по ним, не попадаясь на глаза людей. Ничего не помогало, волк был любопытен, но пришло было время поставить на его похождениях точку. "Я - человек! Прежде всего - человек! И ты будешь мне подчиняться!" - внутренний голос кричал, царапал горло, но она не собиралась отступать. "Пошел прочь! Тебе здесь не место!" - Паскаль не могла поверить в результат. Он начал отступать, девушка начала ощущать силу и как он уходит. Волк скулил, исчезая на глазах.
Ушел.
Мишель лежала в тёмном переулке, рядом с каким-то баром и не могла пошевелиться. Все её тело ныло от боли, а слезы катились из её глаз ручьем, но она даже не всхлипнула. Она была подавлена, потрепана. Какие-то клочки одежды остались висеть на ней и рыжеволосая даже не представляла что будет делать дальше, как вернется домой, как расскажет брату что случилось. Ей не хотелось сейчас об этом думать.
Дикий волчонок.
Она просто лежала на земле, сжимая в руках какие-то остатки шерсти.
И только чудо могло ей сейчас помочь...

Есть мысль сделать персонажа немного инвалидом. В смысле - когда-то, еще в юношестве, пережил инфаркт мышцы бедра, после чего перенес операцию на четырёхглавой мышце. После этого ходит с тростью. Испытывает разве что дискомфорт и периодические боли, которые перебивает обезболивающим. Доктору Хаусу привет.

Ло исписан словами - разными, на самом деле. Понимают все только те, что написаны на пальцах - даром, что одинаковые. Ло слабо пожимает плечами - во многом потому что уже свыкся с мыслью, что на руках у хирурга всегда смерть. Что есть говорящая надпись, что нет. У него просто была. Единственная не цыганская. Death.
Вероятно, это и была одна из причин, по которой никто на его операционном столе не умирал. Сначала его менторы смеялись, мол, это все цыганская магия, и пациенты у него быстро встают, и не умирает никто, уж слишком все хорошо. Потом начали принимать как должное. Ло не верит в магию и считает ее несуществующей чушью. Ло не верит в Бога и всякие потусторонние вещи, призраки, магия, гадания, привороты, сглазы и порчи - это все ненаучно, недоказуемо и, что самое главное, нереально. Но временами у него бывает хорошее настроение - а ребята слишком настойчивы. Он достает колоду карт Таро, мрачных, таинственных - и припоминает все то, что Джора ему рассказывала, бренча золотыми браслетами, отсвечивая перстнями и постукивая острыми ногтями цвета засохшей крови по картинкам, как всегда говорила, что moarte, Смерть, его карта-покровитель. Он не суеверен и не верит во всякие глупости, но свои карты никогда не обижает неверием. Это что-то на уровне подсознания.
Пока все сбывалось.
В Дальневосточном хорошо - хотя в родном Европейском было как-то. Ну. Роднее. Вроде как центр, вроде как наука в гору - а все главные исследования у Дальнего Востока. И каждую неделю сообщения или о богоеде, или о новой дряни, которую никто не видел. Без Сакаки как-то совсем противно, но у него своя миссия по глубокому изучению Европы - старик просто хотел в отпуск, это козе понятно. Теперь иногда вместо него лекции про Арагами читает Торао - не очень любит это дело, он, может, и ученый, может, и блестящий ум, но копаться во внутренностях у него выходит лучше, чем объяснять причину своей уверенности в обреченности человечества, его лекции сухи и сугубо предметны, от них разит смертью и близким дыханием арагами. Старик Пэйлор так не считал, но теперь его здесь нет. Его записи расплывчаты и большей частью заблокированы высшим уровнем доступа. Пока Трафальгар просто всматривается в показатели - и считает, что происходит что-то странное. Это предчувствие исключительно интуитивное - ему, правда, проще считать, что дело не в интуиции, а в логике ученого. Если появляется один новый Арагами - это случайность, прихоть их поганой эволюции. Если два - это уже закономерность. Учитывая смертоносность всех без исключения новых типов - закономерность хреновая. И с ней ничего не сделаешь. Он как-то видел, как появляются богозвери. Просто появляются. У них нет репродуктивной системы, у них нет внутренних органов, тупая колония одноклеточных, потрясающе агрессивные и смертельно опасные инфузории туфельки. Приносят тебе окровавленного и едва живого Пожирателя Богов - а ранила его кучка амеб-убийц. Матери-природе осточертели ее поганые блохи-дети, вот она и сделала себе новых. Ведомых не моралью и не высшей нервной деятельностью, а тупым желанием жрать и убивать. Венец, мать ее, эволюции. Кто-то еще удивлялся, что доктор Ло такой мрачный. Ему просто хватало ума думать и делать выводы.
Выводы неутешительные.
Когда он убивал Дофламинго, очередная причина, по которой оставаться в Европейском не просто сложно, не просто осточертело, а скорее окончательно и бесповоротно остопиздело, ему сломало три ребра и едва не переломило позвоночник. Одно ребро еще неправильно срослось и каждый раз напоминало о том, что было - только поэтому его исправлять не хотелось. На нем аккуратной цыганской вязью было выведено Drabarni. Ло всегда демонстративно опускает значение "предсказатель". Говорит только о том, что это значит "врач". Хотя вообще-то "целитель". Хорошее слово, правильное - особенно учитывая, что такой исход он предрекал. Не какой-то драной магией. Просто когда находишь переломанный к чертовой матери браслет, сразу понимаешь, к чему все идет. К заражению крови клетками оракула и превращению в монстра. Одно из значений Смерти в Таро - перерождение, переход из одного состояния в другое. Донкихот переродился. Стал Арагами - даже первое время проявлял чудеса силы воли и набрасывался на тех богозверей, которые нападали на отряды. А потом он окончательно поехал крышняком. Потом он окончательно стал хищным чудовищем. Второе значение карты Смерти - завершение. Ло завершил. Хотя вроде как врач. Вроде как должен вытаскивать. А не вытащил. Из такого не вылезают. В тот раз он чуть не лишился руки - Зевс-Минго, потрясающе розовый и пернатый даже для этого блядского вида, задел его лазером. Неплохо так задел, едва руку не отрезало. Вдоль шрама на левом плече мрачнеет рваное "narky" - неприятный, опасный, рискованный. Какое хорошее слово. Зато в тот день все выжили. И даже добыли ядро самого яркого богоеда за всю практику доктора Ло как ученого, изучающего весь этот поганый вид. Смачный плевок Земли в рожу человечеству - такой, с соплями и внутренними противоречиями, ненавистью и привкусом всех тех ядерных отходов, которыми планета полнилась. Почему-то никаких слов о семье на теле нет. Наверное, потому что они все на фотографиях - выведены вязью родного и почти мертвого языка.
Ло болен. У него витилиго. Под татуировками скрыты белые пятна на загорелой коже. Так было с рождения. Его первое слово - Bangalo, чернеющее вдоль позвоночника. Другие видят - если вообще видят, это перед врачами раздеваются, а не наоборот - в этом слове что-то бенгальское, что-то белесое - действительно, к белым пятнам же относится, с ними и появилось. Только у цыган это значит "дьявольский". Дьявольская лунная болезнь - как в старой сказке о сыне Луны среди цыган. Отвратительные белые пятна, которые хочется скрыть и никому не показывать. Это кажется чем-то слишком личным, какое-то бесконтрольное увечье, с которым и не сделаешь ничего, не исправишь, не уберешь, только скроешь одеждой. Но на шее заметно, потому что носить меховые воротники на операциях нельзя. Врачи видели, что цыганский умница-доктор пятнистый и странный. Умница-доктор просыпается от кошмаров, в которых он всегда видит одну картину. Флеванс, их тихое поселение, был попросту сметен Арагами за ночь, его маленькую сестру разорвали первой, его родители едва успели запрятать его в подвал. За два дня без еды он, и без того тощий мальчик, мог запросто умереть - иногда думает, что лучше бы умер. А наверху все еще чавкающий звук пожираемой плоти, он скачет по полупустому подвалу и въедается в кожу. Ло болен, но в темноте белые пятна не увидишь. Ло болен прошлым - дьявольским, душащим, заставляющим сдавленно кричать. Потому что потом всегда умирает Роси. Потом всегда умирает Доффи. И вообще все. Дьявольское. Это все дьявольское.
Ruv. Волк у цыган. Это слово появилось после первого пожирания, въелось под кожу, вгрызлось озлобленно в предплечье правое, потрясающе сочетается с татуировкой-солнцем, этакое ее продолжение, только она на внешней стороне, а волк жрет вены и пьет кровь на внутренней. Трафальгар одинаково хорошо работает обеими руками, но держит оружие всегда правой. И браслет у него на ней же. Казалось бы, оперировать неудобно - ничего подобного. Волк вгрызается с одинаковой яростью что в плоть врага, что в тело брата или сестры по оружию. Волк предпочитает одиночные миссии - потому что у него задания зачастую разведывательные, он просто выслеживает Арагами и тихо их изучает со стороны. Ди Ватер Ло - вполне себе самостоятельный и состоявшийся Пожиратель, он одинаково хорошо управляет обеими формами своего оружия - мерно покачиваются на ветру розовое и черное перья на рукоятке, последнее напоминание о погибших Донкихотах. Детка Пять - edra, ты взрослая девушка, ты хоть понимаешь, до какой степени глупо звучит такой позывной? - осталась жить. Он всегда зовет ее сестрой именно на цыганском, она еще вечно шутит, мол, почему эдра, почему, ты же знаешь мое имя. Да. Торао знает. Он вообще много чего знает. И ему от этого не легче. Человек человеку волк - конкретный просто растерял стаю, но все еще цепляется за ее остатки. Вроде бы один, а приходит, радует, заботится, почти незаметно и очень тихо - потому что не любит шуметь, это мягким цыганским miro выведено у него языке. Miro значит "тихо". Лучше места и не придумаешь - потому что доктор очень тихий и обыкновенно молчаливый. И всему он ищет причину. Это обыкновенное желание все понимать - то есть обладать достаточной информацией, чтобы предполагать возможные варианты развития событий. И обходить наименее приятные из них.
Tale - непременно с ударением на е и томным придыханием. Все думают, что это английское слово, Ло только коротко и неизменно насмешливо фыркает. На шее, вдоль позвонков, короткое, звучное. Ястреб. Это слово появилось ровно тогда, когда пробудилась сила крови. Кто-то сильнее бьет, кто-то видит далеко, кто-то пугает, кто-то привлекает. А Ло видит. Глаза из грязно-серых резко окрашиваются ястребиным янтарем - и он видит. Все видит. Куда бить. Как бить. Это не предсказание, это рефлекс хищника и удар в слабые места монстра. Он и людей видит насквозь. Ток крови, слабые места, мягкость мышц и тонкие косточки. Иногда на операциях это очень полезно - вкалываешь себе стимулятор и видишь проблему. Обычные врачи так не умеют, поэтому или ворчат, что это опасно, о да, спасать людей опасно, или считают подобную способность очень полезной.
Ло просто пользуется.
Медицинский отсек он исходил вдоль и поперек, хорошо его знает, буквально живет в нем. Картина Ло, тихо подремывающего на сиденье у операционной, является практически неизменной частью местного ландшафта - деревья-капельницы и местная фауна в виде зеленых интернов, опытных врачей и вот таких вот хищников-хирургов. Самый усталый из них Трафальгар - потому что после миссии по убийству монстров у него миссия по вытаскиванию чьей-то жизни с того света. Автомат с газировкой, шоколадом и кофейком - местный оазис, у которого в определенное время собирается вся местная живность в белых халатах. Это не обед, это глоток для выживания. Единственное место, где можно увидеть почти всех - и даже поговорить, хотя чаще они дружно молчат друг с другом. Хирурги так точно. Они не мрачные - кроме Торао, конечно. Они просто эмоционально вымотаны двадцать четыре часа в сутки. Каждый день день - пищащая пульсом гонка за чужую жизнь. Не хуже ему знаком научный уровень, особенно кабинет старика Пэйлора. Перед отъездом он еще хитро улыбался и говорил, что если его теория верна, то нужно будет пораскинуть мозгами. Почему-то новый директор слишком умного ученого видеть особо не хотел - его бородатого ученика тоже, что характерно, а потому мягко намекнул, что теперь ученая деятельность Ло ограничивается тупым преподаванием молодым Пожирателям основ. Робин ничего сделать не могла - вздыхала под тяжелым взглядом, но ничем помочь тут было нельзя. Что такого нужно было скрывать - один черт поймет. За последние год, может, два, кровь заметно обновилась в Дальневосточном, все, кто хоть как-то были замешаны в проекте Эгида, были переведены. Детка предполагала, что это из-за того, что все они являлись потрясающими солдатами - и должны были помочь другим филиалам. Хороший ход, просто отличный, выслать куда подальше из места, где каждый день новая дрянь под дверью скребется. Крок проявлял чудеса в сфере интеллектуальной работы. Стоило томографию мозга провести, может, у этого кретина врожденные аномалии, вот и думает своей бесполезной головой так, что уж лучше бы не занимался таким тяжким трудом. Ему, может, вредно. Ему, может, противопоказано.
Миссии по слежке за Арагами - это тихий договор с Робин. Официально это разведка. Официально он ходит с командой. Официально исполняет в команде роль медика и ничем не выделяется. Официально должна команда принести как минимум четыре ядра. Фактически это исследования. От разведки ученому больше пользы - он делает выводы и в состоянии прогнозировать ближайшие атаки как минимум. Ходить толпой смысла нет - привлекут много внимания. Ядра добываются быстро и уже на обратной дороге, информация с разведки подается непосредственно Робин. Сегодня Кроки взъелся и приказал с кем-то пойти, мол, твоя команда может отдыхать, Ди Ватер Ло, а вот ты - нет, не делай из меня дурака. Да смысл делать из имбецила дурака, это не лечится даже волшебными цыганскими руками, даже до дурака не дотянешь. Поэтому нужно будет выслушать инструктаж и смириться с тем, что будут мешать.
Зоро понятливо кивает и устало прихлебывает холодного пива, Санджи раздраженно выкидывает сигарету из окна - Ло продолжает задумчиво курить и не менее задумчиво потирать бородку. Мессенджер в кармане настойчиво вибрирует - явно намекает на то, что Робин будет беситься, если Торао задержится еще хотя бы на минуту. А у них тут тихий междусобойчик на троих недовольных властью представителей рабочего пожирательского класса. Поэтому разумеется Нико будет беситься и тихо постукивать каблуком по полу, а уважаемый хирург из Ада будет многозначно молчать, оглядывая из распахнутого окна медицинского отсека лежащий где-то внизу город при базе Фенрира. Смотреть на недавно пробитую стену, где суетливо люди восстанавливают укрепления, внюхиваться в запах гари и тел - и, что самое главное, мертвых Арагами. Запах это специфический, особенный, чуять его умеют только пожиратели - потому что улавливают запах в чем-то своих родственников. Слабо поламывает вены - кровь богозверей хочет пира. Все Пожиратели Богов - богоеды. Например, Робин точно захочет сожрать Трафальгара.
Вообще-то обычно он не задерживается, но сегодня напала какая-то странная апатия. Хоть на стену лезь.
В комнату для общих собраний он почти не опаздывает - всего-то минут пять, ну, может десять. Выражение лица слишком откровенно говорит "я устал, дай мне задание поспать - я и на него опоздаю", тихо хрипит "прости" и прячет руки в карманы белого халата. Кажется, в последний раз он спал суток двое назад. Так вышло. Просто так сложилось. Нечаянно. Нечаянно ночное дежурство продолжилось утром, когда привезли едва живого Буйвола. Тащил его Бепо, забавный парень в кигуруми медведя, здоровый и крепкий, отчего кажется, что под кигуруми сидит реальный медведь - но они, кажется, не пережили голода арагами. Пенгвин тихо предлагает после операции Ло пойти поспать, но потом все снова пошло не в ту степь. Так утреннее "я останусь" переросло в "не успеваю на обед", постепенно преобразившееся во второе ночное дежурство, а утром ошарашили указом придурка Крокодайла, потом нужно было посидеть с приятелями - ну, зато Санджи накормил, хоть что-то хорошее. Нико, правда, наверняка знает о расписании не меньше его хозяина, но все равно хмурится. Едва заметно, а не угрожающе-расстреливающе. Хорошее настроение, значит. Ну, тоже неплохо. Хоть кому-то хорошо, правильно? Причину перемен татуированный умник попросту учуял. Наверное, он всех так своих бывших пациентов различает. По запаху. Скользит блеклыми глазами с залегшими тенями по новым надписям, после приподнимает брови и слабо усмехается. Он ничего не имел против Эйса - зато вот против заданий с кем-то имел столько всего, что мог написать целый трактат, защитить по нему докторскую - и дописать еще четыре тома. Вот до такой степени кто-то рядом казался чем-то лишним. Уж лучше бы отправил на Важру с командой из едва-едва пришедших в себя детишек-рекрутов, чем на исследовательскую миссию с кем-то. Сакаки всегда говорил, что просто кое-кто очень ревнует арагами к Пожирателям. Нет, просто кое-кто очень ревнует тишину и исследования. А Портгаса давненько не было видно - то есть вот так вот выдернуть человека во время акклиматизации и отправить гулять? Без медицинских проверок и отдыха? Поэтому вопрос первый не по теме. Но он куда острее и важнее.
- Серьезно? Это распоряжение Кроки?

Нейт очень сильно обжегся с так называемыми друзьями в свое время, и до сих пор носит обиду в сердце. Он со всеми дружелюбен, он душа компании, но вот прям друзей-друзей у него нет. Но ему очень нравятся умные люди, его прям тянет к ним, так что к вашему гению он может быть расположен уже сразу. И если так, то дружба не появится быстро, но зато вы будете единственным другом Нейта, которого он станет оберегать всеми силами.
Но у него бывают порой загоны, может начать сомневаться в вас, придумывать, совершенно беспочвенно, что вы хотите его предать. Потом это будет проходить, но вспышки будут, скорее всего.

ВЫ правда уверенны, что хотите это видеть?

Такого неожиданного поворота Аяме явно не ждала. На другую реакцию она рассчитывала. В воображении ясно вырисовывалась картина, где её закадычная подруга заряжает незнакомцу между ног и, гордо вскинув голову, забирает свою маленькую сестрёнку домой. В общем, все счастливы, кроме того бедняги, что скрутился на полу от боли. Но что она получила? Её «спасительница» мало того, что сразу не забрала её домой, так ещё и отдала её беззащитное тельце в распоряжение какому-то маньяку.

Идея с фотографией, кстати говоря, показалась девушке довольно весёлой. Благо, она сейчас не осознавала, какой стрёмной она там вышла, да и какой позор её ожидает, когда люди увидят это. Но не важно. Это завтра она с самого утра будет трезвонить Сатсуки с требованием удалить этот ужас. А сейчас ей норм, сейчас ей это нравится.

Наблюдая за своей подругой, Аяме и не заметила, как несколько минут вот так вот провисела на руках у этого странного аджосси. Благо, со временем рассудок таки вернулся в её затуманенную алкоголем головушку, она взглянула на мужчину, недовольно поморщилась и, убедившись, что устойчиво стоит на ногах (насколько это возможно), резко дёрнулась по направлению своей подруги, громко хмыкнув напоследок. Правда, делать этого, похоже не стоило. Эффект от свежего воздуха растворился, а влияние алкоголя на разум – нет. Только Аяме немного ускорила шаг, посмотрела вокруг – как перед глазами всё помутилось, а где-то в районе щитовидного хряща возник комок, довольно неприятный комок.

Да, это знак. Нельзя медлить. Сломя голову Гото ринулась в сторону той комнаты, откуда и начался рассказ – в сторону туалета. Благо, очереди к нему не было. Хотя, не думаю, что это остановило бы эту на первый взгляд хрупкую девушку. Без сомнений, она растолкала бы всех и вся, а если бы в комнате кто-то был, вышвырнула бы и его. Ну или блеванула бы ему прямо на голову. Так сказать, чтобы жизнь мёдом не казалась.

От картины разразившейся в уборной катастрофы обед рвался наружу всё активнее. Чего только стоил унитаз, украшенный, словно новогодняя елка гирляндами, блевотиной. По высохшим пятнам на полу, что слоями накладывались друг на друга, можно было понять, что после Аяме в этой комнате побывал не один человек. Так же в некоторых местах можно было заметить ещё свежие жёлтые и белые пятна – думаю, не сложно догадаться, что они из себя представляли. На зеркале было несколько отпечатков от помады, а на раковине красовались всё те же белые сгустки неприятной на вид жижи. Но всю эту красоту Гото, конечно же, разглядела только после того, как сделала свой вклад в развитие данного шедевра – хорошенько проблевалась. Благо, она додумалась прийти сюда с собранными в хвостик волосами.

Казалось бы, уже можно выходить: позывов избавиться от содержимого желудка больше нет, хоть перед глазами всё практически так же плывёт, а мордашка её без единого следа прошедшего извержения. Но нет. Наверное, та Золушка, чьи отпечатки остались на стекле, была так занята процессом, что даже не заметила, как её помада упала на землю и сломалась. А Аяме заметила. И не могла упустить такую возможность. Уже не первую минуту кто-то пыталась выбить закрытую дверь, но творцу всё было нипочём. Этому месту явно чего-то не хватало, и Гото готова была дать ему это. Ещё несколько минут стука в дверь – и готово. Вся стена вместе с зеркалами, что висели на ней, были практически полностью изрисованными. Нетронутым остался небольшой кусочек возле душевой кабины, на который попросту не хватило помады. Тут было всё: от малюсеньких завитушек до собственного портрета в полный рост. Похоже, последующим посетителям понравилось такое решение. Ведь столь яро тарабанившая в двери девушка сразу прекратила бубнить себе что-то под нос, как только зашла в комнату.

Хоть сделать это было довольно сложно, но Аяме смогла отыскать в толпе опьяневших созданий свою подругу. Но что это? Она до сих пор не прогнала этого нахала? Или это он так нагло набивается в ней в компанию? Что же, настало время узнать. Аккуратно, дабы лишний раз не пошатнуться и не вызвать новую волну, девушка подкралась к парочке.

- Что это у нас тут? – она недовольно скрестила руки на груди и, прищурив глаза, внимательно оглядела обоих. – Я там, значит, чуть ли не умираю, а вы тут воркуете. Негоже так с маленькими девочками поступать.

Ещё минута – и Аяме упадёт. Именно такой можно было сделать вывод по внезапно усилившемуся головокружению и слабости в ногах. Но проверят правдивость этой догадки она не стала. Аккуратно и очень медленно, она присела на краешек дивана, который Сатсуки недавно так героически освободила от пьянчуг, а после так же перешла в положение лёжа, умостив свою голову на коленках у сестрёнки. Хотела было глаза закрыть, но не судьба – от этого становилось ещё хуже. Нужно выбрать одну точку и смотреть только на неё. Но куда же смотреть? Сначала она решила смотреть на нового знакомого. Причём презрительно так. Но он слишком часто двигался. Нет, не вариант. Наблюдать за происходящим в помещении – изначально гиблое дело. Вверх смотреть тоже нельзя. Хоть так и видно потолок, так же видно и постоянно двигающуюся Сатсуки. Тоже не вариант. Оставалось одно: Аяме перевернулась на бок и начала разглядывать кофту своей подруги.

- Я за тобой слежу, - не поворачиваясь, она указала пальцем в ту сторону, где приблизительно должен был находится молодой человек. Пусть не расслабляется.