Взгляд испытующе скользит по членам команды, принимающим окончательное решение, затем задумчиво устремляется конкретно на ту Еву, к которой они настойчиво, упрямо прокладывали путь, точно забыв обо всех возможных рисках для собственных жизней. Если у них все получится, то она лишится своего чада. Невольно в мысли закрадывается вопрос о том, как она будет переживать это – будет ли горевать, насколько силен и устрашающ будет ее гнев, что выплеснется из ее рта смертоносной песней, которая убьет все живое в огромном радиусе? Он не испытывает сожаления, только отчаянное напряжение, желание сделать хоть что-то, что убережет всех от гибели, но проблема в том, что от него мало что зависит в этой ситуации, равно как и от всех остальных. Улыбка непостоянной Фортуны, щепотка осторожности, профессионализм каждого, кто не побоялся сегодня оказаться на самом краю и посмотреть в лицо опасности – вот то, что им реально может помочь.
Пространство сжимается, трансформируется реальность, окружающий мир изменяется – Влад телепортом переносит их к разрыву за несколько мгновений, и Евы остаются позади, как и Флетчер, на чью долю выпала самая опасная часть головоломки. В наушниках звенит уже привычная тишина, никто не переговаривается, ожидая момента, когда нужно будет войти в пространственное искривление, которое перенесет их в безопасность родного мира, спрячет от местной тучи, все продолжающей нависать над ними, и укроет от взоров и гнева ледяных цариц. Беспокойство Леона не стало меньше, даже тогда, когда они останавливаются, ожидая товарища, который должен принести похищенное у Ев сокровище.
Секунды кажутся особенно долгими, когда приходится чего-то ждать. Как будто время специально замирает и начинает издевательски тянуться подобно резине, испытывая выдержку на прочность. Штурмовик проходится взад-вперед, глядя туда, где все еще возвышаются Евы в холодном умиротворении. Их спокойствие пока еще не было нарушено, ни единого движения ими не было совершено, а воздух не наполнился даже эхом их голосов. Он знает что, будь агенты ближе к “великаншам”, то сначала они ощутили бы тревогу, быстро перерастающую в панику, что захлестнет сознание, как беспощадные волны цунами. Запустился бы инстинкт самосохранения, после чего прошли бы жалкие секунды перед тем, как под действием ультразвуковых волн все организмы, оказавшиеся поблизости, неизбежно бы погибли.
Монагану становится легче лишь тогда, когда Флетчер появляется в поле зрения совсем рядом. Так, как будто они и не разделялись вовсе. В руках у медика… голова. Леон, не в силах сдержать свое удивление, приближается на пару шагов, чтобы присмотреться так же, как это делают остальные агенты, а затем покачивает головой, посмотрев в сторону Ев. Съемная голова, вполне хорошо функционирующая без тела. Что же… Ледяной Мир полон загадок, и вот еще один вопрос, на который ученым центра Преображения еще предстоит найти ответ.
- Все. Уходим, - короткий приказ звучит в наушниках – координатор не горит желанием оставаться здесь больше, чем то необходимо.
Агенты, один за другим, исчезают в разрыве, оставляя за спиной опасности холодного мира и унося с собой то, что они совсем не ожидали получить. Однако они выполнили задание, пусть и не так, как планировалось изначально. Никто из них не отступил и не усомнился, не поддался липкому страху. Монаган кивает самому себе, выдыхая и осознавая, как хладное касание смерти обошло их стороной сегодня. Хотя, кажется, полноценно успокоиться он сможет лишь тогда, когда окажется по ту сторону разрыва, который буквально манит к себе, однако, он не спешит скрываться за мерцающей завесой, разделяющей два мира.
Бывший наставник неотрывно смотрит в сторону королев Ледяного мира, гигантов, которые в любое мгновение могут взбелениться, и Леон ждет его. Пока ему неизвестно, получил ли Вольген желаемое, и задавать этот вопрос, честно говоря, бессмысленно. Наверное, ответ на этот вопрос сам инструктор получит лишь от исследователей центра Преображения. Наверное. Штурмовик может только строить предположения. Он тоже смотрит на Ев вдалеке, а затем делает небольшой шаг в сторону, при этом задавая вопрос, но совершенно другой:
- Вы идете, сэр?
Ледяной мир вскоре останется позади, как кошмарный сон, просквоженный стужей и непроглядной, молчаливой угрозой. Миссия прошла очень гладко, просто, легко, но если поразмыслить, то невозможно не прийти в безмолвный ужас от того, сколько раз они находились на волоске от окончательного забвения – две Евы, десятки вариантов развития событий не в самую лучшую сторону, которые были обойдены благодаря способности О’Брайен… Остается только надеяться на то, что в следующий раз, если тот состоится, они будут гораздо лучше подготовлены и защищены.
- Ты чувствуешь это? - обернувшись, спрашивает бывший Наставник. Монаган прислушался к своим ощущениям, пытаясь различить хоть какие-нибудь изменения. Сердце забилось чуть чаще, но то, как кажется, было лишь беспомощным плевком, не долетевшим до цели.
- Они поют. Слишком далеко, чтобы задеть нас, но достаточно гневно, чтобы ощутить это на расстоянии, - пояснил инструктор, и в его голосе Леон различил какие-то странные нотки. Казалось, будто бы стенания двух белоснежных исполинов, обнаруживших пропажу, приводили Дайс в тихий, скованный рамками приличия, восторг.
- Если вспомнить, что Ева сделала с нашими агентами на прошлой миссии, думаю, ей воздалось сполна, - мрачно произнес Монаган, понимая, что им не стоит задерживаться здесь. Пусть и на достаточном расстоянии от Ев, но все еще во враждебном и угрюмом мире бесконечных снегов и смертельно опасных случайностей. Вольген убрал руки за спину и направился к разрыву, причем так спокойно, будто бы бросал вызов непобедимым созданиям столь вызывающе прогулочным шагом.
- Сколько разрывов и сколько новых миров, а истина все та же, Леон. Ни в одном из них ты не встретишь существа более мстительного, чем человек.
- Охотно верю, - тихо отозвался Леон, после чего обе фигуры скрылись в разрыве.
