[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Габриэль поджимает губы, насупившись и получше закутавшись в одеялко, как будто надеялся, что оно спрячет его от всех злобных демонов и заодно материализует воронку, способную вернуть обратно к людям. Хотя, сейчас ему среди людей как-то не стоит появляться, не с этим сахарным личиком и телом, которому позавидует много сладких мальчиков, разыскивающих себе "папочку". В одном Альва был прав: даже его отряд не поверит, что нечисть перед ними - их командир. Скрутят, выбьют признания, сожгут. И плакали мечты отомстить всем и сразу. А еще его могут попросту похитить и продать в какую-нибудь порно-индустрию. Мир жесток, особенно к красивым созданиям.

- У меня нет цели быть для вашей братии вкусной душой, - фыркнул раздраженно Вайт, выразительно закутавшись еще сильнее. Понятное дело, что Альве он нужен сияющий и яркий, чтобы когда-нибудь сожрать, но Габриэль ему такого одолжения делать не собирался: - Ты так трогательно обо мне волнуешься, будь я поглупее - обрадовался бы, подумав, что ты неравнодушен к ушастым. Но я прекрасно понимаю, что ты лелеешь грязные планы меня как-нибудь заставить продать тебе душу и потом избавиться. Так вот - обломись, я буду портить тебе жизнь так долго, что ты еще сам пожалеешь, что решил меня не убить сразу, - он хмуро пихает Альву в бок, как никогда напоминая сейчас бесящегося от собственного бессилия подростка, кем он и являлся по эльфийским меркам и гормонам, вовсю бушующим в теле. И даже его возраст и опыт сейчас пасовали перед реакцией организма.

Острый нюх отлично улавливает тонкую смесь цитруса и хвои, припорошенную сверху адским пламенем, исходящую от одеяла. Такое чувство, будто Альва специально весь об него обтерся, пока Габриэль находился в ванной, а теперь у бедного инквизитора ощущение, как только закрывает глаза, будто демон слишком близко, будто он практически обворачивается в его запах. От этого аж рычать хочется и кусаться, а сила так и рвется к Альве, желая хоть как-то причинить ему какой-то дискомфорт.

- Ангелы ведут свою борьбу на высших пластах бытия, а мы орудия Бога среди людей, чтобы ангелы не отвлекались от важных дел, - упрямо сопит он, поглядывая на развалившегося удобно Альву. Еще довольный такой, расслабленный, аж трясет. - Хочешь сказать, что когда я отправился за тобой, то зло сотворил? Как по мне, то вполне себе доброе дело вышло, хоть спесь с тебя сбил, - прошипел Габриэль, смерив его уничижительным взглядом и еле сдерживаясь, чтобы не загнать в бок демона осколок стекла: - Тебя послушать, так на земле вообще ничего святого не осталось и даже сердце нашего ордена прогнило. И я знаю, что есть единицы, которые сдались вашему влиянию, но большая часть все равно творит добрые дела! Если бы не инквизиция, я бы умер от голода в пустом доме, будучи слишком маленьким, чтобы позвать кого-то, а ведьмы, убившие моих родителей во время ритуала призыва кого-то из ваших, до сих пор портили жизнь людям!

Габриэль шипит, уверенный в своей правоте и даже не подозревающий о том, какой правда была на самом деле и что ему самому светило, продолжи он в таком духе. Не знал он о засекреченном проекте среди высших эшелонов Ватикана, где сначала его намеревались вырастить как того, кто откроет запертые эльфами врата, чтобы проследовать за ними, а потом, разочаровавшись в непроявляющейся силе, просто использовать его как-нибудь. Наверное, узнай он о том, что мать и отец, да и ведьмы тоже, попали в ловушку Ватикана, его ненависть мигом сменила бы направление.

- Лежал бы лучше у себя на кровати, там меня нет и места больше поэтому, - Габриэль ловит себя на мысли, что в Альве явно есть что-то от котиков - только они способны каким-то способом занимать собой все пространство: - А это моя кровать, я ее захватил и приватизирую в качестве компенсации за причиненный моральный ущерб, - окончательно смелеет Вайт, решив использовать слова, а не грубую силу - благо Альва уже доказал, что намного сильнее. А оказаться снова носом в полу и без одежды Габриэлю очень не хотелось.

Предложение погладить застает Габриэля врасплох, он даже неверяще дергает ушками, глядя на Альву расширившимися от удивления глазами. Взять и погладить? Вот так прям руками? И все?
- Я лучше мыло поцелую, чем тебя, - Вайт сначала хотел сказать "мокрицу", но вовремя поправился на безобидный вариант, а то вдруг Альва заставит мокрицу целовать в качестве подтверждения своих слов: - Ладно, мистер великодушие, на что только не пойдешь ради образования...

Он неловко выпутывается из своего уютного кокона после недолгих раздумий, подползает поближе к Альве, продолжая прикрываться одеялом при этом и замирает, сверля того взглядом и пытаясь справиться с собой, потому что одна часть буквально кричала, что пока сейчас демон готов подпустить его ближе и потому можно ударить и тогда удар даже достигнет цели, а другая считала, что это неблагородно и низко, ведь нельзя уподобляться созданиям мрака. В итоге, Габриэль сильнее сжал осколок в левой руке, скрытой одеялом, раня себя до крови, вновь пятнающей зеркальную поверхность, а правую все же протянул вперед и нерешительно погладил Альву по голове, касаясь волос самыми кончиками пальцев и даже затаив дыхание, готовый отшатнуться в любой момент или вскинуться, защищая себя. Как бы он не ненавидел демонов, о чести забывать нельзя.

- Доволен? - хмуро спрашивает он, убирая руку и все еще чувствуя мягкость чужих волос: - А за одежду мне тебя тоже погладить или бонусом мне ее вернешь в честь своего хорошего настроения, о щедрый хозяин дома?

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Пока Габриэль смотрит на развалившегося на его кровати (ну ладно, на своей, но разве такие мелочи волнуют раздраженного инквизитора?) Альву, он понимает, что эта чертова демоническая идеальная сексуальность его тоже бесит. Вот раньше бы он залип взглядом на мужика, накручивающего на палец волосы? Да ни в жизнь, еще отшатнулся бы от него подальше, чтоб голубизна не переползла на него. А тут пялится на эти волосы, пахнущие цитрусом, хвоей и пеплом, взгляд практически отвести не может, желая то ли вырвать их, то ли наоборот зарыться пальцами и... вырвать. В любом случае вырвать, выдергать по одному, чтобы жизнь демону медом не казалась.

- Это что же, ты такой слабенький демон, что позволишь кому-то ворваться в твой домен и похитить твоего пленника? - ехидно начинает Вайт, прищурившись ядовито, а в глазах его играют шаловливые чертята. Не стоило Альве давать такой козырь в руки, ой не стоило, обстебет же на тему слабости: - А столько было пафоса: Ватикан на крючке, известный бизнесмен, слуги в рот заглядывают, а на деле так, средняя серость, которая с радостью отдаст кому-то такую вкусную душу? Ха, я разочарован, теперь понятно почему ты меня не решаешься убить и только унижаешь. Самоутверждаешься, да-а-а? - сладкой патокой пролились последние слова, призванные раздраконить Альву. Не все же Габриэлю беситься, пусть демон тоже позлится, вдруг это его так за живое заденет, что прибьет прямо тут. А дальше прямая дорога в рай, если ему зачтется за всех темных убитых и изгнанных. Габриэль ведь только их убивал, обладая острым чутьем.

- Справиться с эмоциями? - переспрашивает он, не понимая почему глаза Альвы так засияли, будто две звездочки: - Неужели заклятие прочитаешь, чтобы я был невозмутимым, как настоящий эльф? Так вперед, мне же только лучше, смогу смотреть на тебя с уничижительным безразличием, - гордо вскидывает Габриэль подбородок, пытаясь как раз в равнодушную маску. Не смог.

Секс же он даже не прикинул как вариант. Во-первых, он с Альвой этим по своей воле заниматься ни за что не будет. Во-вторых, с гормонами это справиться не поможет. В-третьих, все у него в полном порядке, пусть демон не придумывает себе всякого и закатает губу обратно вместе со своими похотливыми интонациями, растекающимися вкрадчивым и почти ощутимым маревом возле ушей.

Он вздрагивает от слов Альвы, вскидывается как заведенная пружина, мгновенно зверея, будто и правда пес, рвущийся вперед на одних инстинктах: бездумно и слепо, ненавидяще и яростно. Порыв рвануть вперед и вцепиться хоть чем-то в Альву все же охлаждает здравый смысл, напоминающий, что это бесполезно. Проверял ведь уже. И потому Габриэль выругивается - грязно и витиевато, скаля зубы похлеще бойцовской собаки на подпольных боях.
- Если бы в тебе было хоть немного больше чести, ты бы не стал ввязывать в наше столкновение невинного мальчишку! Джейку же только недавно за совершеннолетие перевалило! - Габриэль выглядит практически физически раненым его словами, все еще тяжело переживая гибель напарников и свое бессилие, все еще просыпаясь от кошмаров, когда Альва сворачивает шею парня раз за разом. И энергия его дрожит натянутой струной, готовая вырваться наружу и ожечь бушующим пламенем души, лишь бы только появился хоть какой-то вектор применения, хоть какое-то древнее слово, которое послужит спусковым механизмом.

Дыхание Габриэля становится тяжелым и рваным, он вгоняет чертов осколок все глубже в ладонь, заставляя себя сидеть на месте, заставляя себя отвлечься от испепеляющего чувства, заставляя себя сделать слишком многое и потому хватаясь за следующие слова Альвы, как за спасительную соломинку:
- Что ты имеешь в виду под стороной людей? Разве не логично пытаться спасти свой вид, когда его тихонько поджирают хищники? - фыркает он, насупившись и чуть расслабляя пальцы. Вроде отпускает, боль помогла.

Если интонации Альвы пару минут назад Вайт благополучно пропустил мимо очаровательно длинных ушей, то этот жирный намек не мог понять бы только блаженный дурачок. И это заставляет его снова вскинуться, опасно сузив зрачки и чуть ли не зарычав низко.
- Уж с низшим демоном я точно справлюсь, так что можешь не грозить, если не желаешь избавиться от прислуги, - в том, что даже в таком виде он уложит низшего или даже развоплотит, Габриэль уверен. Благо кровь его для них как расплавленное железо, достаточно брызнуть и демон сам с визгом укатится. Вот с Альвой такое, увы, не работало. Обидно. - Смирюсь с твоим присутствием, если вернешь мне одежду, - снова напоминает он, желая уже прикрыться чем-то, а не разгуливать голышом по особняку. Уж больно надоел свой голый образ в зеркале, который то и дело наводит не на те мысли, после которых надо в душ и долго молиться, чтоб отпустило, ведь дрочить на себя слишком неловко.

Он поджимает губы, кусает нижнюю губу, вспоминая тот поцелуй еще в пыточной. А потом все последующие, когда Альва отлавливал его, зажимал и исчезал, оставляя с еще большим количеством вопросов. Бесит. Аж кончики ушей дрогнули. И невдомек Габриэлю, что сейчас его губы выглядят еще более маняще от покусывания, обретя легкую припухлость, как будто он уже готовился к новым поцелуям.
- Извращенец, вот и зачем тебе с мужчиной целоваться? Тут столько красивых служанок с мягкими губами! - возмущается Габриэль, насупившись заметно и даже рот закрыв, потерев его так, будто след чужих губ так и не сошел за прошедшее время. А потом послушно разжимает пальцы на осколке, и так он уже весь скользкий от крови.

Волосы Альвы действительно слишком мягкие, легкие, приятные на ощупь. Габриэль пытается стереть это тактильное ощущение, потянувшись за букварем и даже схватив его, как внезапно оказывается на Альве, вдыхая слишком близко его запах, сразу окутывающий с головой и оседающий даже на кончиках волос. И больше всего в этой ситуации не нравится то, что Вайт совершенно голый, а одеяло предательски сползло и лишь немного прикрывает ноги, когда Альва полностью одет. Хотя, лучше пусть он остается одетым, а то как-то совсем неловко будет, тогда они точно "скрестят палочки".
- Ах ты чертова тварь! - шипит он, не придумав ничего лучше, кроме как окровавленной пятерней впечататься в грудь Альвы, искренне надеясь, что тот ощутит хоть какой-то дискомфорт, хотя бы минимальное жжение. И конечно же сидеть смирно Габриэль не стал: забился в чужих руках, стремясь укусить и выбраться, зарычал и зашипел, проклиная Альву сочно и со вкусом, являя странный контраст портово-солдатского мата и утонченной внешности и голоса эльфа. Даже коленом пнуть в пах попытался, все равно демон ему ничего не обещал, так что слушаться его смысла не было. Фига ему без масла, а не покорный эльф, готовый прихоти по щелчку пальцев выполнять. И поэтому, а еще вспомнив про слова о том, что укус заживал долго, Габриэль тянется вперед и болезненно кусает Альву за губу, вспарывая кожу зубами до крови.

Отредактировано Cillian St. Clair (21-04-2020 02:04:10)

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Смех застает Габриэля врасплох, заставляет вздрогнуть как от удара, удивленно распахнув зеленые глаза, в которых даже ненависти поубавилось и больше озадаченности проявилось. Он-то ожидал, что демон вспылит, ударит хотя бы, заткнет рот пощечиной, от которой лопнет кожа на губах и придется сглатывать кровь или сплевывать ее прямо на обидчика. По крайней мере раньше, когда еще мелкий Габриэль доводил монахов в церковном приюте, именно это ему всегда прилетало. Да так, что порой в стенку впечатывало. А тут... смеется и даже не пытается к нему руку протянуть. Понятное дело, что демону это не так уж и нужно, ему наверняка достаточно пальцами щелкнуть и Вайта скрутит в бараний рог чертова темная магия. И все же этого не последовало.

- Я в этом вообще ни капли не сомневался, вот ни секундочки, - недовольно ворчит Габриэль, прекрасно слыша издевку в чужом голосе. И так обидно от своего бессилия становится, что он обещает себе обязательно стать сильнее и лично вырезать своему тюремщику сердце. Альва еще пожалеет, что насмехался над ним и не воспринимал всерьез. Вот изучит Вайт как следует язык демонов, сможет читать их книги и познает все слабости, доберется до источника силы и перекроет его чего бы ему это ни стоило.

Уйти бы отсюда, да некуда: Альву с кровати не спихнуть, а радовать прислугу сейчас своей голой задницей Габриэлю не хотелось, к тому же наверняка демон из вредности окажется в той же комнате, в которой он найдет пристанище. Можно, конечно, завернуться получше в одеяло и повернуться к нему пятой точкой, но ведь и тогда наверняка докопается словесно или физически. А если подушкой в него кинуть, то себе заберет.

- Чудесные способы? - повторяет Габриэль, вздрогнув длинными ушками от ласкающих интонаций в голосе и чувствуя, как сердце невольно пропустило удар из-за многообещающего взгляда. А потом эти самые уши от кончиков и по всей длине залились краской, переползающей на щеки и шею: - Не понимаю как секс, по-твоему, помогает справиться с ненавистью. Мне вот совершенно не понравилось, - намекает он на их первый раз, после которого Габриэль чувствовал себя полутрупом, которого заставляет двигаться лишь ненависть и боль в суставах и заднице, которую от пытался отмыть от чужого семени целую вечность.

Конечно же на Альву не действует укор в голосе Вайта, не просыпается совесть и другие мифические объекты, которые могут существовать в демоническом сердечке - души-то нет. Поэтому Габриэль мысленно обещает мертвому товарищу обязательно отомстить и скрещивает руки на груди, что все равно не сильно-то заметно под одеялом.
- Хочешь сказать, что если я перестану тебе напоминать о том, что ты темный, у тебя резко появится честь и совесть, вырастут крылышки и нимб и ты воспаришь к небесам? - ядовито интересуется Габриэль, оскалив зубы в холодной усмешке и готовый ради разнообразия попробовать максимально ехидно воздавать хвалу отсутствующим благодетелям Альвы до тех пор, пока тот не станет добрым и пушистым или у кого-то не сдадут нервы. - Вот оставил бы ты Джейка живым, я может быть сам бы за тобой пошел и не рычал почем зря, а теперь расплачивайся за невинно убитого мальчишку, - уверенно заканчивает он и дергает длинным ухом в знак внутреннего согласия со своими словами.

Во взгляде скользит короткая тень сомнения, слова Альвы вновь падают на благодатную почву, потому что Габриэль и раньше задумывался о том, что же творится на небесах. В аду понятно: души страдают, очищаются или исчезают в вечном небытии, становясь подпиткой для демонов. А в раю как? Там же всем хорошо, приятно и тепло, а рай ведь не резиновый. Да и на чем функционируют ангелы? Неужели им достаточно одних лишь людских молитв?
- Еще скажи, что ангелы души тоже жрут, как и вы, - фыркает он недоверчиво, надеясь, что даже у демона не повернется язык с этим согласиться. Не будет же он так кощунствовать над святым. А даже если и будет, Габриэль ему ни за что не поверит и сомнения все отринет в сторону, ведь будучи в стане врага сомневаться в своих - последнее дело. Так и до измены свету дойти недалеко. А потом все, окажется его душенька в цепких темных лапках и будет безжалостно сожрана и забыта. Не такой кончины желал себе Габриэль, совсем не такой. Где-то там в его планах смерть была лет в сто в окружении безутешных правнуков его элитного отряда - не самому же детей заводить, чтобы те внуков строгали потом.

Он снова прикусывает губу, нахмурившись и в глубине души соглашаясь с замечанием Альвы. Да, низший низшему рознь, а у него даже ножа серебряного нет. Но с другой стороны, зачем демону - высшему, к слову, - отдавать его низшим? Это же как дорогущую куклу бросить дурачку-попрошайке: сломает, извазюкает и выбросит. Значит, этот вариант стоит рассматривать лишь когда он окончательно надоест демону и из инквизитора решат сделать общественную шлюху. Еще бы рассчитать примерный срок и прикинуть когда отсюда надо кровь из носа делать ноги, чтобы к этому моменту все успеть.

- Ты бы на моем месте и не оказался бы, - огрызается Вайт, не сводя с него настороженного и все такого же мрачного взгляда: - А смирение... смирение... Буду спокойно стоять рядом с тобой, улыбаться и махать ручкой твоим гостям, например, чтобы поражались твоему восхитительному умению дрессировщика, - предлагает он, уверенный, что у Альвы вряд ли каждый день табун гостей ходит, так что можно и потерпеть ради одежды. Выгодное со всех сторон предложение, главное, чтобы заинтересовало Альву, а то вдруг он под смирением что-то другое себе навоображал.

На замечание о губах он даже не отвечает, только плотнее их сжимает, мысленно желая Альве подавиться воздухом и скоропостижно скончаться. Больше всего раздражало то, что Альва отлично умел целоваться, вот просто великолепно занимался этим делом, заставляя задыхаться от нехватки воздуха и цепляться за плечи, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли притянуть к себе ближе. Габриэль надеялся, что больше похоже на первое, чем на второе. И самое обидное, что ни одна любовница Вайта такого же эффекта не имела. А ведь он даже не гей... наверное.

Силы слишком неравны, чтобы успешно сопротивляться, поэтому губы соприкасаются, пачкаясь в чужой крови. Конечно же он кусает и язык, по-хозяйски забирающийся в рот, но эффекта это все равно не имеет, как не помогает и отпечаток ладони на груди. Приходится протестующе мычать и сглатывать сладковатую кровь, смешанную со слюной, даже не замечая, как попытки снова укусить, когда Габриэль ловит зубами язык, сменяются игрой языков, а голова начинает слабо кружиться от чужой силы, вкуса крови и нехватки воздуха, заставляющей задыхаться.

Отвратительнее всего то, что он совершенно голый и реакция тела - неправильная, конечно же, чисто физиологическая, он все же молод и полон сил, которые некуда сбрасывать, - дает о себе знать, наливаясь напряжением. Габриэль снова сглатывает и бессознательно проводит языком по губам, когда Альва милостиво дает сделать вдох, тяжело дышит, расфокусированно глядя на него и пытаясь прийти в себя.
- Твоя кровь - самое мерзкое в жизни, что я вообще пробовал, - откровенно врет Вайт, пытаясь выдернуть запястье из цепких пальцев. Были вещи и более мерзкие, например, вареное коровье вымя, которым любили пичкать в церковном приюте, когда пост разрешал есть мясо. Вот тогда Габриэля реально тошнило, чуть ли не наизнанку от одного запаха выворачивало. А тут даже в какой-то степени вкусно, как если бы он в вампиры заделался. И даже сила собственная, болезненно бьющаяся в стенки не умеющего ею пользоваться тела, словно успокоилась немного и перестала колюче царапать как Альву, так и своего обладателя, будто решила, что раз враг лезет языком в рот, значит не такой уж он и враг.

- Полезешь целоваться - снова укушу, - предупреждает он, свободной рукой упираясь в грудь демона и пытаясь держать расстояние: - Язык отцапаю и оставлю кровью захлебываться, так что даже не думай! А еще прокляну особым светлым проклятием, да так, что от тебя все демоны шарахаться, как от прокаженного будут!

Про эльфов много баек ходило, вдруг эта правдивая. Главное, чтобы Альва в покое оставил, а потом срочно в ледяной душ и молиться раз десять, а то и все двадцать, чтобы предательское либидо успокоилось. Габриэль украдкой глянул на искусанные и припухшие губы Альвы, по своим языком задумчиво проводя. Странно, что его в этот раз не кусали, что за акт мазохизма вообще?

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Обида в зеленющих глазах читается все отчетливее, становясь чуть ли не всемирной, как у ребенка, у которого отобрали очень большую и наверняка вкусную конфету. По всем расчетам Габриэля, по всему тому поведению, которое раньше демонстрировали демоны, которых он развоплощал или помогал убить, Альва обязан был вспылить и применить грубую силу, а там бы острый язык Вайта сделал бы свое грязное дело. А дальше небеса, светлое посмертие, возрождение в виде младенца после чистилища...  Но нет, Альва действительно другой, абсолютно целиком и полностью, что заставляет только мрачнее сжать зубы. Он все равно справится, будь Альва хоть правой рукой Люцифера.

- А что планируешь? Неужели в твоих жутких демонических планах есть пунктик "кормить, поить и холить инквизитора до скончания веков, пока он не станет большим и сильным и не перережет всех демонов"? - Габриэль так наивно хлопнул ресничками, мастерски изображая недалекую и восхищенную барышню, что от уровня сахара в его голосе у диабетика случился бы приступ. И ведь казалось бы: сиди и не дергайся, не зли и не провоцируй, изучая библиотеку и вообще слабые места высших демонов, но опять же Габриэль попросту не мог. Горел он с Альвы, горел как не в себе, практически чувствовал, как его изнутри подрывает шипеть и скалиться.

Он выразительно фыркает, дернув отчетливо раскрасневшимися кончиками ушей, невольно вспоминая "демо-версию" и то, как после нее все внутри болело и сил сесть попросту не было. Вот станет могущественным эльфийским светлым чародеем с пламенным мечом и непременно покарает Альву и анально тоже перед тем как убить. Или все же сжалиться и показать милосердие инквизиции?
- Неужели спермой своей живительной ты в меня гены эльфские вливал? - ядовито интересуется Вайт, скрестив руки на груди: - Ну давай, расскажи мне побольше о неоткрытых возможностях и том, как секс может с силой управиться. Это же абсолютно несвязанные вещи!

Себя Габриэль успокаивает тем, что это не практическое любопытство, а праздное, просто чтобы услышать как будет изворачиваться Альва, придумывая очередную ложь или облекая полуправду в оболочку истины. Будь сила и постель хоть как-то связана, не говорили бы про эльфов, что они соитием лишь ради размножения занимались.

- Лучше бы у тебя вырос нимб, - Габриэль вздыхает, прикрывая глаза на мгновение. Знает он эти темные штучки: сначала забываешь, что общаешься с демоном, потом начинаешь видеть в нем приятеля, а потом бах - и твоя душа уже принадлежит этому самому демону, как и ты сам со всеми потрошками. Не дождется такой легкой победы. - Да и не на каждое слово я ерошусь, лишь на каждое второе, так что тебе еще есть куда падать в моих глазах, - не менее миролюбиво сообщает он, а потом замолкает, выслушивая мудрые речи про предназначение, вызвавшие желание прямо сейчас взять что-то тяжелое и ударить: - Да в тебе прям Геральт спит, который из Ривии. Ты мой ведьмак, я твоя Цирилла, - взвивается раздраженный Габриэль, шипя разъяренной змеей, - Не существует предназначений, как и судьбы, люди сами творят свое будущее из миллионов вариаций, потому что я никогда не поверю, что в какой-нибудь небесной книге у меня было прописано предназначение разгуливать с голым задом по демоническому особняку, - он недовольно фыркает и еле удерживает себя от того, чтобы не пнуть Альву куда-нибудь - самому же прилетит потом. Лучше пусть потом помолится за парня, понадеявшись, что его душа отправилась прямиком на небеса.

К сожалению для церкви и счастью для Альвы, Габриэль не дурак. Ослепленный желанием отомстить, но все же не конченный идиот, поэтому задумывался над вполне логичным вопросом о том, на чем же функционирует рай. С адом все понятно, там милашка Люцик, мириады грешников, активно прожигающих котлы своими страданиями, самые злостные из которых идут на корм демонам. А с ангелами как? Какой небесной амброзией они питаются?
- От... от бога силы черпают? - Вайт неуверенно отводит взгляд, чтобы не показывать своих сомнений, потому что ему кажется, что сейчас Альва толсто намекает на его собственные еретические размышления, проскальзывающие порой в моменты отдыха наедине со стаканом горячительного. И если демон прав, то люди не менее радостно идут в зубы другому зверю, лишая себя предварительно всех радостей жизни. Это пугает, пугает так сильно, что Габриэль затягивает паузу, невольно кусая свои губы, а потом наконец произносит: - К тому же какой толк в вашей войне за души, если все равно они уходят на перерождение?

Он издает неопределенный звук, нечто среднее между ворчанием и смешком, невольно оценив артиста погорелого театра, которого так старательно изображал демон.
- О, так ты признаешь, что я мог бы тебя развоплотить с концами? - ухмыляется Габриэль - нагло так, ехидно, с чувством собственного превосходства, не умаляемого даже голой задницей, а потом выжидающе молчит, мысленно скрестив пальцы на удачу. Увы, удача сегодня повернулась к инквизитору филейной частью, - И чего же именно ты хочешь за мою одежду? - он готов торговаться до последнего, лишь бы вернуть себе штаны, а еще выбить условие, что одежду забирать больше не будут.

Отвести взгляд от чужого рта нереально, Габриэль невольно повторяет этот жест, выдыхает чуть более неровно, чем раньше, вспомнив, что именно может творить этот язык, практически наяву ощущая будоражащее желание и тут же запихивая его куда подальше, надеясь, что он благополучно сгинет в пучинах подсознания. Не сгинет - это Вайт отлично понимает после поцелуя, от которого бы точно подогнулись колени, не будь они уже на кровати.
- Хуже не придумаешь, я же не вампир какой-то, чтобы кровь демона-извращенца глотать, - Габриэль полностью рушит свои слова, незаметно даже для себя проводя языком по окрашенным кровью губам, не отводя чуть шалого взгляда от Альвы. Даже руки уже не вырывает практически, пусть и готов в момент слабины рвануть подальше, - А у тела нормальная реакция, если глаза закрыть, то можно представить вместо тебя девушку и расслабиться, - он лжет, не сумев сдержать приятную дрожь от ощущения колена и редкостным усилием воли заставляя себя не шевелиться, пусть и хочется потереться своим возбуждением еще раз. Лжет и немного краснеет, надеясь, что Альва поверит и решит, что сейчас Габриэль подключил воображение и потому так реагировал на поцелуй.

- Лучше бы тело поберег от боли, - он действительно расслабляется под поглаживающими прикосновениями, напоминая дикого кота, с опаской следящего за странными людьми, гладящими по шерстке. Даже пружина ненависти внутри чуть разворачивается, ослабевает, напоенная чужой кровью, - Что? Змеиный? - Габриэль удивленно таращится на Альву, пытаясь понять привиделось ему или нет, а потом невольно представляя, как именно можно целовать с таким языком, да и не только целовать, если так подумать. И от этого кончики ушей снова предательски розовеют, умильно подергиваясь при этом.

На провокацию повестись очень хочется, по крайней мере тело полностью за еще один поцелуй, но разум напоминает про самобичевание, активные молитвы и вообще отрешение от телесного.
- Во-первых, ты к моим женщинам не относишься, чтобы я тебя нормально целовал. Во-вторых, да, я умею и еще как, - хвастливо заявляет Вайт, поудобнее устроившись на чужой груди и изредка сдувая длинные волосы, лезущие в лицо: - Но если тебе очень хочется проверить мои умения, то могу показать в обмен на обещание, что не будешь больше отнимать у меня одежду, - вкрадчиво мурлыкает он, лукаво взглянув на Альву и обещая себе потом измолиться полностью, чтобы грех заигрывания искупить.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Чем больше Альва беззастенчиво ржет над ситуацией и упивается своим превосходством по всем статьям, тем больше мрачнеет Габриэль, осознавая, что он тут в роли то ли шута, то ли любовника понарошку, то ли еще чего-то, на что его католический мозг не сильно заточен. И что бесит больше всего, Альва действительно круче по всем фронтам: хитрее, сильнее, изворотливее, может щелкнуть пальцами и лишить возможности завернуться в одеяло. А он чувствует себя рядом с демоном каким-то несмышленышем, у которого к тому же гормоны едут крышей вместе с головой.

- Погоди-погоди, - Габриэль цепляется за фразу и уши его чуть ли не встают торчком, как у кота, охотящегося на птицу за окном: - В смысле не нужна душа? То есть ты серьезно хочешь сказать, что похитил меня ради того, чтобы сделать фарфоровой ушастой куколкой, кормить и просто держать у себя под рукой? Да за такое очень много людей душу бы с радостью отдали, - зеленые глаза щурятся, пока Вайт пытается найти хоть какой-то подвох. Не находит, если, конечно, Альва не врет, что более чем вероятно. И ведь о планах своих не сказал, зараза крылатая.

Габриэль глубоко задумывается, пытаясь представить как бы он поступил, будь на месте Альвы, зачем бы похитил инквизитора среднего звена, которому повезло с эльфийской кровью. Неужто собирается развратить разум речами лживыми и на своих натравить? Есть же темные паладины в фэнтезятине, так и его хотят окунуть во мрак, тогда ведь даже душу отдавать не придется - автоматически принадлежать станет. Как коварно, как отвратительно и демонично!

- Охуенно ты мое тело изучил, что я после этого дня три только на животе спал, - огрызнулся Габриэль, делая вид, что забыл, как Альве не нравится его грубый стиль общения солдафона прямиком из казарм. Нет, он, конечно, мог бы и возвышенно беседовать в духе "о как прекрасны голубые небеса, как разгоняет солнца луч душевные терзания", но зачем? Он же не настоящий эльф в конце-то концов. Слова о сексе звучат заманчиво, когда упоминается возможность справиться с силой. Если это хоть немного помогло бы притупить растущее изнутри напряжение - нет, точно нет, Габриэль трясет головой, отгоняя предательские мысли и скрещивая руки на груди, мол ебись с кем хочешь, а меня в это не впутывай, чертов демон.

- Окей, мистер фаталист, и что же написано у меня на роду? Родиться, жениться и сдохнуть во имя Господа? - иронично интересуется он, загоняя свои сожаления по поводу напарника куда поглубже, все равно взывать к совести Альвы бесполезно. Забавно, ведь Габриэль даже не подозревал о том, что мог стать величайшим предателем всей своей расы, окажись в нем в свое время больше силы. Ведь только эльф может открыть врата, закрытые другими эльфами и ведущие в иные миры, свободные от людей, ангелов и демонов, от гула машин и загаженного выхлопами воздуха, в миры, где на ветру переливаются искры магии, а древние леса идеальны для создания королевств на деревьях, дрожащих хрустальным миражом в лучах яркого солнца. - А управлять своей силой я непременно научусь, можешь не улыбаться так ехидно. Вот выучу ваш язык, найду нужные книги и научусь, - хмуро обещает он, чуть понурив ушки. Оставалось надеяться, что демонический дастся относительно легко, ведь по-хорошему надо еще и эльфийский выучить, сила-то от них.

Вайт отводит взгляд, даже не скалясь как обычно в яростной попытке хотя бы словесно укусить, потому что Альва проходится по тем темам, которые всегда вызывали у него сомнение. Если бог всемогущ, то зачем ему ангелы и люди, несущие его слово, зачем он позволяет случаться катастрофам и войнам? Если бог не всемогущ, то ему нужна какая-то подпитка, а на одной вере сыт не будешь. И если души такой мощный энергетический ресурс, то были ли они когда-то в принципе созданы богом или тот на самом деле очередной паразит, удивленный появившимся новым видом и сразу смекнувший, как все обставить так, чтобы эти самые души радостно бежали в кабалу.

Он устало потирает переносицу, кусая при этом губы. Слишком сложная тема, слишком тонкая, в обсуждении которой нельзя однозначно никому довериться.
- Чисто гипотетически, если бог создал землю и людей, то его силы вполне себе бесконечны. Но я в этом плане больше доверяю Дарвину, - наконец осторожно произносит Габриэль, наконец поднимая чуть успокоившийся взгляд на Альву: - Хочешь сказать, что вы едите души болезненно, а ангелы - мягко и приятно и в этом вся разница? А люди так или иначе лишь расходный материал, расположившийся между небом и преисподней? Но какой смысл тогда отпускать души на перерождение? Чтобы набрали побольше силы?

Пусть Габриэль и матерится, как сапожник, но он отлично умеет думать, даже сейчас, когда его разрывают изнутри ненависть, сила и юношеский максимализм, проснувшийся вместе с гормонами. Если бы он не умел думать, он так и остался бы низшим служкой, годным лишь чтобы мести пол в храме. И если хоть на мгновение представить, что правда совпадает с его домыслами, то тело прошибает неприятный озноб, ведь тогда он всю свою осознанную жизнь желал найти свой конец в чьем-то энергетическом запасе. Очень безрадостная перспектива со всех сторон.

Он уже почти открывает рот, чтобы возмутиться и начать очередной гневный спич о том, что его душа принадлежит только ему, но Альва прозорливо поправляется сам и возмущаться уже как-то нет смысла. Покорность ему подавай, трижды ха! Может сразу бантик на себя повязать и на кровати раскинуться в позе трепещущей звезды? Да никогда, ни за что и ни за какие коврижки. При этом Габриэль старательно давит в себе странное и незнакомое смущение, ставшее реакцией на собственнические замашки Альвы.

- Мне на этой кровати еще спать, не хочу ее портить твоей кровью, - фыркает Вайт, жалея, что не может утереть губы еще и тыльной стороной ладони, чтобы наверняка там ничего не осталось. После такого поцелуя даже сил нет полноценно возмущаться, особенно учитывая в какой интересной позе они находятся и как предательски реагирует собственное тело, будто на месте демона находится пышногрудая красотка. Еще и интонации эти, будто он не кровь сглотнул, а сперму. - Да, а еще сейчас моя живая фантазия представляет, как пытает тебя в том самом кабинете, - шипит Габриэль, невольно теснее прижавшись бедрами и потеревшись пахом о колено, даже не представляя, как соблазнительно сейчас выглядит с раскрасневшимися губами и мечущими гневные молнии глазами.

- Раз уж сжечь не получилось, я решил дать тебе шанс показать себя с лучшей стороны, в которой нет места мазохизму, - Габриэль фырчит, стараясь так скрыть прерывистое дыхание и общую возбужденность, только подзадориваемую легкими прикосновениями. Тот самый момент, когда тело и разум решили действовать друг против друга, ужасно и противно от самого себя и своей реакции: - Очень неожиданно. Этот язык прекрасно показывает твою сущность, - не может удержаться Габриэль от шпильки, продолжая посматривать на раздвоенный кончик с нескрываемым интересом. Наверное, если поцеловаться сейчас, ощущения будут немного иными.

- Я не хочу этих поцелуев, поэтому и кусаюсь, разве это непонятно? - он ворчит, упрямо продолжая сдувать лезущие в лицо волосы и вырываясь снова, безуспешно дергая руками: - И нет, даже если ты станешь женщиной, я не стану к тебе милосерднее!
Где-то в самой глубине души Габриэль малодушно боялся того, что Альва станет девушкой, потому что тогда он однозначно будет в его вкусе и шансов удержаться от греха будет намного меньше, чем сейчас. Он и так-то признавал, что даже в мужском виде демон красив.

Кончик уха нетерпеливо дергается, Вайт тихо шипит, понимая, что времени на раздумья ему не дают, а потом прикрывает глаза и отвечает на поцелуй, мягко прижимаясь к искусанным губам своими и проходясь по ним языком, целуя нежно и бережно, как и обещал. Уж лучше минута позора, чем продолжать дальше светить голой задницей на радость всей демонической прислуге. И, что вполне ожидаемо, он увлекается поцелуем, переходя от невинной нежности ко все более жарким ласкам, языком скользнув в податливый рот, расслабившись и прильнув к Альве всем разгоряченным и обнаженным телом, стараясь не думать, что сейчас самозабвенно сплетается языками с врагом номер один - все равно когда-нибудь обязательно с ним расправится. Но не сегодня. Даже сила, сначала ощетинившаяся острыми иглами, в процессе словно находит себе подходящего носителя и излишки ее, не дающие нормально существовать и подогревающие и подогреваемые болезненной ненавистью и яростью, в поцелуе передаются Альве, окутывая его чистым светлым облаком.

- Видишь, - когда губы наконец размыкаются, Габриэль дышит еще более неровно, чем в прошлый раз, проводит языком по губам, лишний раз демонстрируя их соблазнительность: - Я умею целоваться без укусов, так что с тебя возврат моей одежды, сам ведь такие условия поставил.

Врываться в чужой кабинет Вайт все равно больше не собирался, а так-то Альве и не за что в будущем его лишать самого дорогого - и даже не девственности, этот цветочек демон уже сорвал. А после того, как Альва уйдет, нужно будет как следует помолиться, чтобы хоть так отвлечься от своего желания. Ну или банально подрочить в ванной, потому что душ тут уже не поможет.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Габриэль злобно и озадаченно сопит, пытаясь сохранять морду кирпичом, что получается довольно тяжело. Ему явно повезло или не повезло, тут уж с какой стороны посмотреть, наткнуться на самого странного высшего изо всех. Что-то подсказывало Вайту, что даже эльфийская кровь не повод так с ним цацкаться. Из всего этого достаточно мягкого обращения выходило, что он зачем-то нужен Альве. И если принять его слова за правду и предположить незаинтересованность в душе, - к тому же душа у Габриэля и правда не была прям первоклассной чистоты, если так уж подумать - то получалось, что ему нужно что-то еще.
- Открывать двери, через которые ушли эльфы, я тоже не стану, - сообщает категорично Габриэль, скрестив руки на груди. Пусть он и полукровка и ушастые наверняка заклеймили бы его позором, принципы - дело такое. Раз ушли, значит им это было нужно, а люди и демоны действительно слишком жадны. Стоит хотя бы вспомнить, что в половине фентезийной порнухи эльфам отведена не самая лестная роль шлюх, сведенных с ума всяческими препаратами.

- Хочу и ругаюсь и ты мне ничего сделать не сможешь, - фыркает он выразительно, все же опуская непечатное продолжение фразы, которое так и просилось на язык. Все же сейчас Альва казался довольно мирным и разговорчивым, руки не тянул особо, поэтому лучше было его не провоцировать лишний раз - все равно за мат его не убьют: - Не может это быть приятным. И да, конечно заеду. И сейчас как только полезешь - заеду. Правда не по лицу, все же оно у тебя действительно красивое, - пожимает Габриэль плечами, решив, что максимум разбил бы Альве губу, да волосы растрепал, чтобы тот не выглядел настолько идеальным, а то прям бесит.

Бесит еще и то, как завораживают движения демона, словно извивы змеиного тела, плавно перетекающего из кольца в кольцо, как приятен его смех. Вайт напоминает себе раз за разом, что это все - хищнические повадки, чтобы расположить к себе и получить желаемое, чем бы оно ни было. Напоминает и подкармливает свою ненависть, непримиримым огнем горящую на дне зеленых глаз. И только редкостным усилием сдерживается, чтобы не отшатнуться от тонких пальцев.
- Ванга-хуянга, - с мстительным удовольствием сообщает Габриэль, чуть дернув кончиками длинных ушей от приятного смеха, волнующего что-то внутри: - Я даже не хочу спрашивать чего вы там накрутили в языке своем, раз так долго его учить. Но у меня есть букварь! Он скосит тысчонку лет! - поддерживает он шуточку насчет своего долгого пребывания здесь, не веря в это особо. Рано или поздно демону надоест развлекаться и притворяться милым, он покажет свою гнилую натуру и перейдет к пыткам и прочему. И до этого момента надо успеть придумать способ сбежать не только из дома, но и из ада, что уже куда сложнее. Без магии и вовсе невозможно.

Он молчит и даже больше не кажется таким колючим, словно иголки на несколько коротких мгновений обмякли, задумавшись вместе с ним. Ведь когда-то были не просто языческие боги - были и другие расы. Были те же самые эльфы, которых точно не создавал бог. Можно предположить, что они просто пришли, но все равно что-то упорно не складывалось. И чем дольше Габриэль об этом думал, тем сильнее ему казалось, что тут какая-то очень большая наебка. И поэтому он обещал себе прогнать крамольные мысли из головы, чтобы вера не пошатнулась. Вот договорит и сразу забудет.

- А ты, погляжу, в вечную любовь и предназначение не веришь. Хотя, ты же демон, откуда тебе вообще знать, что такое любовь, - фыркает ядовито Вайт, махнув рукой с нескрываемым чувством собственного превосходства, ведь ему-то это чувство более чем подвластно. Впрочем, на этой теме он долго не задерживается, поскольку души интересуют куда сильнее: - Как выглядит моя душа? Как ты ее видишь? - довольно мирно спрашивает он, склонив голову отчасти птичьим жестом и с любопытством поглядывая зеленющими глазами. Хотелось бы верить, что там не слишком много тьмы или хотя бы, что света больше. Но по сравнению со многими своими коллегами Габриэль и правда был настоящим ангелом. Матерящимся, пьющим и трахающимся, но ангелом.

Не застонать стоило огромных усилий. Вайт кусает губы, прожигая Альву ненавидящим взглядом, шипит что-то откровенно нецензурное и все же ничего не может сделать. Вот прям вообще ничего, особенно когда мурлыкающий шепот ощутимо скользит по телу, вливается в уши сладким и возбуждающим ядом, заставляющим жарко выдохнуть и невольно прильнуть распаленным телом.
- Ты забыл про обряд экзорцизма, - голос заметно дрожит, пусть Габриэль и пытается говорить твердо: - И свет не может оскверня... ах, осквернять, - все же сбивается он на короткий стон, запрокинув голову и зажмурившись, пока ухо завлекающе вздрагивает, а член твердеет только сильнее, как и соски. Тут уже даже одежда не помогла бы в сокрытии очевидного.

- Уверен, - шипит он, злясь на себя и кое-как выравнивая дыхание, снова сбившееся от непрошенной мысли о том, что именно можно вытворять этим длинным раздвоенным языком: - И вообще ты меня не интересуешь ни как женщина, ни как мужчина.

Целовался Альва, увы, слишком хорошо. Так хорошо, что тело само потянулось за новым прикосновением и пришлось себя останавливать редкостным волевым усилием и напоминанием, что перед ним, вообще-то, демон. А еще становится ощутимо лучше и легче, как будто он скинул с себя что-то лишнее и разрывающее его на кусочки изнутри, распирающее, как нагретый воздух. Габриэль еще не знает, что эльфы - это не только длинные уши, но и отличные батарейки.
- И даже не думай снова у меня отбирать одежду, - фыркает он, отшатнувшись как только оказалась предоставлена такая возможность, а потом чуть заколебавшись, закусив губу и лишь через пару секунд помотав головой: - Ну уж нет, мне твоя помощь не нужна.

Вполне предсказуемо он летит за одеждой и в ванну, где снова долго стоит под холодной водой, а когда это не помогает, то сжимает один из оставшихся осколков, смывая кровь в ванну и заменяя удовольствие болью. Этот метод, к счастью, работает лучше молитв и ледяного душа. А уж как хорошо перед сном сработало самобичевание - любой садист залюбовался бы оставленным самим собой полосами на спине, зажившими уже через пару часов. И все же от жарких и развратных снов это не спасло.

Прошло уже достаточно много времени, чтобы Вайт, изучивший букварь вдоль и поперек, понял, что Альва был прав и он практически не продвинулся в изучении языка. Знание букв помогало не сильно, но зато теперь Габриэль хотя бы мог их красиво написать. Книги про магию эльфов для чайников в картинках в библиотеке он тоже не нашел. Жаль. Так или иначе, звезды складывались в изящную демоническую задницу, у которой придется просить помощь. Именно поэтому Габриэль вечером поскребся в дверь спальни Альвы, стараясь сдерживать снова распирающую его ненависть, смешанную с бунтующей силой.
- Демон, мне нужна твоя помощь. У тебя есть англо-демонический словарь? - пробурчал он, старательно отводя взгляд, когда ему все же открыли. Врываться в этот раз Вайт не рискнул - уж больно ему нравилось ходить одетым и не смущать самого себя новым телом: - И еще я слышал о предстоящем приеме краем уха от слуг. Мне же не нужно участвовать в этом фарсе?

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Габриэль старается не вспоминать о том, как образ растрепанного и изможденного Альвы несколько раз ему снился, заставляя утром еще старательнее стоять под ледяным душем. Конечно, можно было и просто подрочить, но в чужом доме, где скорее всего везде есть магические уши и глаза, Вайт попросту не собирался показывать, что поддается демоническим чарам. Он сильный, черт возьми, его воля сильна и нерушима, что бы там не говорили про душу. Росток, ха. Да там дерево! Целая роща деревьев! И все же мысли нет-нет, а возвращаются к ощущению от поцелуев, к прикосновениям, к раздвоенному языку, так приятно скользящему по уху. И Габриэль ненавидит себя за это еще сильнее.

Все это не мешает обратиться за помощью именно к Альве, потому что унижаться перед слугами Вайт не желал. Да и от одной мысли, что придется сидеть рядом с кем-то из низших, кого он раньше пачками убивал и изгонял, его передергивало и тянуло нашарить пистолет с освященными пулями. Ах да, нашаривать-то уже было нечего. И чем больше проходило дней, тем сильнее Габриэль убеждался, что без помощи со стороны загадочный язык он не осилит. А все человеческие более или менее полезные книги в библиотеке он уже прочитал, да и сам Альва куда-то пропал, а если и встречался в коридорах, то равнодушно проходил мимо. Это даже как-то задевало, заставляло чувствовать себя забытой игрушкой. Назвался врагом, так враждуй до конца, а не устраивай полный пансион.

Заходя в комнату и аккуратно прикрывая за собой дверь, Габриэль подавил порыв снова пригладить одежду под на удивление пофигистичным взглядом демона. Он ожидал хоть каких-то скабрезных шуточек, учитывая их последний близкий разговор, а все оказалось даже проще, чем он думал. Может, Альва уже от души где-то натрахался и теперь не видит в нем объект для развлечений? Тогда тем более нужно его попросить о помощи, если и захочет чего-то, то это будет какая-нибудь мелочь. Может в саду попросит поработать, к эльфам, говорят, растения так и льнут, растут под их заботой всегда первосортными и красивыми.

Если Альва выглядит расслабленно и открыто - взгляд невольно с лица то и дело опускается на обнаженный торс, на который спадают несколько длинных прядей, - то Габриэль наоборот напряжен и похож на типичного инквизитора с этим своим гладким высоким хвостом, не позволяющим ни одному локону выбиться из прически, придающий облику степенность и взрослость. Уши, правда, торчат намного заметнее, но зато хоть немного суровее выглядит. Почти настоящий эльф, еще бы так легко не идти на поводу у эмоций и совсем хорошо станет.

- А ты можешь его сделать? - уже мягче интересуется он, отлипая наконец от тела взглядом и переводя его на кровать, ведь там такое интересное изголовье, ух, рассматривал бы и рассматривал!

Ощущение, что он тут лишний, становится только сильнее. Альва смотрит так скучающе, так незаинтересованно, будто уже сам успел пожалеть о своем решении похитить инквизитора и теперь делает вид, что в стенах его дома гуляет привидение. Собственная сила на это только сильнее ощетинивается иголками, словно тоже оскорблена подобным поведением, Габриэлю стоит огромных трудов не зашипеть с привычной язвительностью, а сохранить нормальные интонации:
- Потому что раньше их здесь и не проводилось, разве нет? Впрочем, я рад, что ты не хвастаешься мной, как ручной зверушкой, перед своими, - сообщает он, оперевшись плечом на стену и разглядывая уже окружение. Говорят, интерьер может многое сказать о своем хозяине, но, к сожалению, инквизиция не учила подобным психологическим приемчикам. Только запугиванию и лжи во имя Господа.

Он делает короткую паузу, прикидывая развернуться ли и уйти или же продолжить стоять на своем. В принципе, Вайт и так уже добрую неделю откладывал этот разговор, набирался внутренней решимости, так что затягивать сильнее не хотелось. Гордость уже все равно задета, подумаешь, придется поунижаться чуть старательнее.

- Нет, у меня с вопросами не все, - дерзко произносит Габриэль, вскидывая высокомерно подбородок и даже не трепеща ушками от своей же борзости: - Мне нужна твоя помощь... Альва. Я изучил букварь вдоль и поперек, умею писать все возможные сочетания букв, но слова так и остаются для меня загадкой. Я уж молчу о вашей грамматике. Я пришел просить тебя либо о каком-то самоучителе для детей, либо о наставнике в изучении языка. Если ты устал, то о цене можем поговорить завтра. Душу предлагать не стану, а вот с садом твоим разобраться могу. Слышал краем уха, что слуги грустили из-за невозможности вырастить какие-то растения на демонической земле, - сразу предлагает он, надеясь, что Альва переспит с этой мыслью и согласится, а его бушующая и требующая выхода сила найдет отдушину в саду и успокоится хоть немного. Да и ему самому будет приятно покопаться в земле, заняться чем-то физическим, а то с ума от безделья сойдет.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Пусть Габриэль и ожидал увидеть в спальне Альвы что-то определенно демоническое и извращенное, он обломался. Никаких несчастных дев, опутанных тентаклями, никаких цепей, окрашенных кровью, никакого разврата и связанной девушки или юноши у ног в костюме животного. И даже вычурной роскоши нет, все довольно просто и со вкусом. И стоит ему выше задрать нос, как взгляд падает на потолок, от чего уши заинтересованно вздрагивают. Красиво. Намного лучше стандартного потолка, сразу кажется, что находишься наедине с ночью.

- А можешь сделать у меня в комнате так же? - невпопад спрашивает он, зачарованно глядя на подмигивающую ему полярную звезду. Пусть Альва и демон, но прекрасное ему явно не чуждо, а если так, то не все потеряно. Вдруг, даже если у него и не получится сбежать или убить его, то выйдет обратить сердце хоть немного к свету. А потом Габриэль спохватывается и опускает взгляд на темные волосы, чтобы тут же его отвести.

Наверное, демонам даже в голову не приходило делать словари, да и вряд ли у них существуют книжки для самообучения, как Вайт понял из услышанного и прочитанных дневников каких-то людей, которые тоже нашлись в библиотеке, детей у демонов было не сильно много. Да и самих демонов тоже по сравнению с людьми существовало в разы меньше. А магия... магия, наверное, не работает так, что пожелал словарь и тот появился. Поэтому Габриэль даже не ерошится в ответ на равнодушное замечание, только заметно поникает и грустно вздыхает. Даже ушки словно опускаются под весом разочарования в мире. Впрочем, это продлилось недолго, ровно до следующего язвительного замечания, вновь наполнившего душу боевым огнем.

- Куда уж тебе до Чудовища, оно хотя бы раскаялось и нашло того, кто искренне в него поверил и полюбил, - Вайт шипит недовольным котом, ощетинившись незримыми иголками, как дикобраз, готовый напасть. Жаль, не может. Многое бы отдал за то, чтобы ударить не чистой силой, а более хитро, чтобы при тех же затратах урон был намного больше. Но для этого нужно научиться читать и разобраться в книгах, обучающих магии. Все ради великой цели. А потом он найдет способ вернуть себе прежнее тело, вернется домой, разберется с делами в инквизиции, выведет на чистую воду тех, кто потворствует демонам, если таковые и правда имеются... Сладкие мечты, из которых безжалостно выдернуло следующее замечание Альвы, заставившее возмущенно задохнуться и затрепетать ушами, как будто Габриэль пытался на них взлететь: - Да я с радостью не увидел бы ни одной демонической рожи, жаль только, что в этом доме это невозможно! - он скрещивает руки на груди, пытаясь утихомирить свое желание отставить ненужные церемонии и пойти бить морду по-простецки и не рассусоливая лишний раз. Нельзя, а то опять одежды лишат, а это - лишний искус.

Он снова недовольно сопит, когда его казалось бы идеальное предложение оказывается отвергнуто. Можно, конечно, пойти к садовнику, но тогда высок шанс, что Альва просто из вредности запретит слугам с ним заниматься. Да и опять же контактировать с низшими? Фи.

Взгляд почти ощутимо окидывает гибкое тело, на ум невольно вновь приходит воспоминание о том, как он был к нему прижат, как испытывал острое возбуждение, которое совершенно неправильно для честного инквизитора, падкого лишь на женщин.
- Можешь? - растерянно смотрит он, уже собиравшийся разворачиваться и уходить. Вайт закусывает губу, размышляя над тем, что же может быть выгодно именно демону. У него ведь ничего особо нет, только тело и душа. Раздетым ходить на занятия не хочется точно и дело не только в том, что это унизительно, но и в том, что из-за взгляда Альвы он совершенно не сможет сосредоточиться. Альве не нужен уборщик, посудомойщик, садовник. Наверняка он знает намного больше, чем сам Габриэль, этим тоже не побравировать. Может быть поцелуи? Язык медленно скользит по губам, которые словно закололо крохотными приятными иголочками от одной этой мысли. Нет, слишком опасно, слишком близко подводит к черте, когда хочется сдаться и продолжить.

Секунда течет за секундой, пока Габриэль напряженно размышляет и потом резко озаряется улыбкой, чуть ли не хлопнув в ладоши от своей идеи:
- Массаж! Я охуенно делаю массаж, после тренировок меня чуть ли не умоляли размять мышцы, чтобы потом не умирать, - сообщает он, надеясь, что от этого-то Альва не откажется: - Я буду массировать твою спину и плечи за каждый урок, уверяю, ты будешь чувствовать себя словно заново рожденным. И силой своей заодно поделюсь, она же такая светлая, наверняка тебе будет по вкусу, - тут Габриэль уже немного кривит душой, ведь этот момент выгоден скорее ему, чем Альве. Не Альву же распирает изнутри то, что требует выхода, заставляя чувствовать себя переполненной чашей, готовой пролиться в любой момент. Если получалось передавать в поцелуе, то, возможно, получится и так. Заодно приучит к себе, может даже со временем заставит расслабиться в своем присутствии и потом это даст возможность нанести смертельный удар. Но бить в спину так низко... Вайт вспоминает мерзкий хруст шеи своего напарника, его стекленеющие глаза и давит чувство справедливости и милосердие в своей душе, собираясь рано или поздно отомстить. И плевать какими методами.

- И я даже не буду пытаться тебя придушить. А если окажусь нерадивым учеником, то безропотно буду принимать наказания. Только за дело, а не просто так, если ты мне после первого урока уже пихнешь в руки книгу и скажешь прочитать к завтра, - уточняет он, уверенный, что с его-то прилежностью и при нормальном объяснении не будет ни одного повода для наказания. Даже в монастыре его наказывали лишь за острый язык и часто несовпадающие взгляды, а не за тупость. Иногда Габриэлю даже казалось, что будь он глупее, учителя бы только обрадовались.

Отредактировано Cillian St. Clair (04-07-2020 01:55:42)

К небу Габриэля всегда тянуло так сильно, словно не эльфийская кровь в нем присутствовала, а драконья. Тосковала ли в нем по свободе душа или же жила вера в то, что за мириадами световых лет находится лучший мир, спрятанный в одной из подмигивающих звезд - не важно. Важно то, что одним из моментов, кажущимся ему неприятным в пребывании в аду было небо, далекое от привычного. Даже слишком далекое, из-за чего из дома выходить совсем не хотелось.

Кончики ушей снова чуть шевелятся, взгляд становится недоуменным. Такого легкого согласия Габриэль не ожидал, к тому же оно прозвучало так, словно демон не против выполнить любую его просьбу, лишь бы цена устраивала. Хотя, чему тут удивляться, типичный демон же. Придумать бы только как его уговорить...
- Пожалуйста-пожалуйста? - с надеждой добавляет Вайт с искренней верой ребенка, считающего, что если сказать волшебное слово, то все обязательно исполнится: - Я даже готов ради этого звать тебя по имени.

Такое простое с виду предложение на самом деле было довольно тяжело лично для Габриэля в исполнении, ведь Альву он даже в мыслях величал исключительно демоном - в лучшем случае - и всяческими непечатными словами в остальные моменты. Вслух было трудно не сорваться и не матюгнуться, обращаясь к гостеприимному владельцу дома, приходилось себя постоянно поправлять, поэтому со стороны Вайта цена выглядела равноценной. Но кто знает что может потребоваться от него пресыщенному всяческими пороками демону.

- Если ты и готов повернуться к свету, то лишь голой задницей, чтобы показать ему свое пренебрежение, - ядовито фыркает Габриэль, прекрасно почувствовав издевательские нотки в голосе Альвы. И потому добавляет максимально елейно, явно сдирая манеру разговора с одного из знакомых священников: - Но если ты так говоришь, то я буду рад сделать все, чтобы ты раскаялся скорее. Свет милосерден и готов принять даже такого заядлого грешника, - даже удивительно, как его звенящий голос и сладкие интонации умудряются сочетаться с откровеннейшим ехидством, которое как раз крайне не подходит священнослужителям, - Я готов взять на себя нелегкий труд, стать твоим наставником на тернистой дороге ко всепрощению и замаливанию грехов!.. - лишь непримиримый и воинственный взгляд выдает Габриэля, мастерски копирующего так часто слышимых им святош.

Он едва слышно недовольно сопит, услышав чуть ли не очевидный запрет появляться на этих самых приемах и легко ведясь на заброшенную наживку, вспоминая слова про Ватикан. Альва ведь наверняка не единственный, кто занимается всем этим, можно раскинуть уши и поподслушивать, чтобы потом искоренить заразу огнем и мечом. Еще, конечно, можно заключить соглашение с кем-то из недругов Альвы, но это слишком подло. Габриэль не станет опускаться до демонов, сохранит свою честь и справится со своим пленителем сам.
- Тогда скажи, где будет проходить следующий прием, чтобы я точно туда даже случайно не зашел, - нагло врет он, потому что собирается прикинуться фикусом в уголочке и все послушать, что только можно и нельзя. А может и вовсе заявится открыто, чтобы репутацию Альве попортить, если будет бесить особо сильно.

Габриэль мысленно гладит себя по голове за то, что успел вовремя придумать такой великолепный вариант расплаты и не будет унижаться снова голышом, даже улыбается, пусть улыбка и меркнет от еще одного условия, а на ум сразу приходят болезненные ощущения, когда Альва вторгался в его тело.
- Только сплю. Заваливаюсь в постель и дрыхну бревном без задних ног, никаких пошлостей, - сухо уточняет он, прекрасно понимая, что спорить с демоном бесполезно. Да и факт простого сна вместе не пугает, во время заданий приходилось с напарниками чуть ли не втроем порой спать, а уж про бытность в монастырских владениях Габриэль вообще молчит, когда мальчишки для тепла вместе в обнимку дрыхли под тонким одеяльцем зимой. Либо так, либо высок шанс замерзнуть среди каменных стен. - Пусть будет понедельник, день тяжелый все же. И только на срок обучения, естественно.
Знает он этих хитреньких демонов, вдруг ему тут и правда вечность уготована, а тот контракт на бессрочное действие растянет и придется с ним постоянно кровать делить.
- Ах да, я привык спать один, так что если буду спихивать тебя во сне на пол - не обессудь, - сообщает Габриэль с невинной улыбкой, обещая себе, что рано утром именно этим и займется. Наверняка он просыпается раньше демона, если... если демонам вообще нужно спать.

Момент с силой тоже не остается неучтенным, отчего та словно обижается и еще ощутимее жжет изнутри, предлагая направить себя против Альвы. Если бы только Вайт знал как, если бы у него хоть был какой-нибудь носитель, куда можно было сливать эти излишки, не дающие ему спокойствия, все было бы намного проще. Ну ничего, во время массажа хоть насильно в Альву запихает ее, лишь бы самому не мучиться.

Он протягивает книгу Альве, продолжая неприкаянно стоять рядом с кроватью, садиться рядом как-то неудобно, да и демон выглядит утомленным, так что надолго здесь Габриэль все равно не задержится, обсудят моменты обучения и разойдутся.
- Буквы все знаю, слога, писать их умею в любых вариациях, покажу потом тетрадь. А вот со словами уже проблемы. Я не понимаю, например, что это такое. Произнести могу, а понимания нет, поэтому и просил словарь, - он указывает на крокозябру напротив слова, изображающую то ли рыбу с крылышками, то ли весьма альтернативного демона или ангела: - Ну и не уверен насколько правильно я вообще это произношу, латинский у того, кто это писал, какой-то странный.

Сейчас Габриэль разговаривает даже нормально, не ерошится и не шипит, признавая, пусть и временно, авторитет Альвы, пусть тот и не заинтересован в его пребывании тут. Становится грустно, когда приходит понимание своей беспомощности, осознание, что он зависит во всем от желания левой пятки демона. И когда-нибудь мышь-инквизитор надоест играющейся кошке и окажется съедена, если, конечно, не найдет способ сбежать.

- И еще, может, на досуге, расскажешь мне об этом месте? О себе? То, что я читал, слишком разнится, да и хочется знать чуть больше о хозяине дома, в котором я вынужден жить, - мирно предлагает Габриэль, чуть склонив голову. Ему и правда интересно и ради этого можно отодвинуть свою ненависть на второй план. Ненадолго, естественно. [icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status]

Отредактировано Cillian St. Clair (08-07-2020 04:31:51)

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Жаль, конечно, что свободу купить не получится: вряд ли даже за душу Альва согласится его вернуть обратно, да и зачем такая жизнь, когда живешь с осознанием, что в любой момент к тебе может заявиться демон и потребовать плату. Габриэль еще никогда не чувствовал себя настолько бедным - даже когда жил в приюте и у него вообще не было никаких карманных денег. Раздражение переплетается с непримиримой ненавистью, колючими ростками берет начала из самых глубин сердца, обвивая его режущими лозами. Нет, он никогда не заикнется о том, чтобы его отпустили в обмен на что-то, чтобы просто не видеть, как Альва над ним посмеется, а Габриэль был уверен, что все именно так и будет.

- И как же просят правильно? - сначала Вайт даже вздрагивает, замолкает, а уши чуть опускаются, чутко реагируя на свое имя и интонации, а потом резко оскаливается, чуть вздергивая верхнюю губу, словно рычащий пес. Уж больно хорошо это напомнило ему все то же детство, когда некоторые настоятели очень любили сирот, умеющих правильно просить. Гордость не позволяла Габриэлю ни тогда, ни сейчас унижаться, вставать на колени и умолять. Единственный грех, хорошо заметный в его душе, сияющий ярче любого маяка для умеющего смотреть. Где-то рядом могла бы быть и похоть, но она все же еще была запрятана в ворохе непреложных догм. - Думаю, в таком случае я обойдусь обычным потолком, забудь, демон, о моей просьбе, - хмуро шипит он, скрестив руки на груди. Жаль, конечно, что при взгляде на потолок он будет видеть скучный белый прямоугольник с люстрой, но хрен с ним. Все равно обычно мордой в подушку утыкается и давит ее до рассвета.

- Судя по тому, как ты путаешь стороны, сердечка у тебя нет, следовательно и ранить некуда, - резонно замечает Габриэль, а потом встряхивает головой, мрачно фыркая в ответ на замечание Альвы: - Это дерьмовые настоятели, нормальные не порицают связи вне брака столь рьяно - мало ли какие причины были. И те, которые поддакивают верующим родителям с беременными изнасилованными дочерьми, настаивая на родах, тоже редкостные сволочи. Языки бы им выдрал и руки в задницу засунул за то, что ломают жизни, - он вспоминает о том, как был отстранен на месяц за то, что вмешался в один такой разговор и надавил статусом инквизитора, который в глазах обычных людей все же повыше простых священников воспринимался. Даже если существо в животе с момента зачатия имеет душу, лучше ее погубить невинной, а не продолжать порочный круг ненависти родителя к ребенку и ребенка к родителю. Жаль только, что его начальство не было согласно с такой точкой зрения.

Он задумчиво чешет кончик носа, улыбается невинно-невинно, как будто похоронил сразу все мысли о внезапном появлении на приеме, а сам уже строит планы о том, как можно будет пробраться по карнизу и там постоять возле окна, оставаясь незамеченным изнутри и при этом все прекрасно слыша. Оставалось еще надеяться на то, что хоть кто-то из демонов будет говорить на английском или хотя бы латинском, чтобы понимать о чем идет речь.
- Пф, не очень-то и хотелось, я ваши демонические сборища десятой дорогой обходить буду, - нагло лжет Вайт и не краснеет, высокомерно вздергивает аккуратный носик, прожигая Альву воистину эльфийским презрением, которое долго репетировал напротив зеркала. Нужно же было иметь представление о том, как теперь выглядит его мимика.

После слов Альвы повисает долгая пауза, а кончики ушей снова неумолимо опускаются, выражая запоздалое осознание подстроенной себе же подлянки. Почему-то Габриэлю упорно казалось, что сегодня вторник, но, видимо, внутреннее восприятие времени дало сбой. Приходится подавить первое желание заказать водку, некультурно выхлестать ее из горла и завалиться дрыхнуть полумертвым телом.
- Яду хочу и посмертельнее, чтобы в тебя влить, - хмуро сообщает он, надувшись, как мышь на крупу: - А чай давай, только какой-нибудь успокоительный, а то я точно тебе глотку перегрызу ночью.

Увы, угроза не возымела эффекта. Да и чтобы скинуть демона с такой просторной постели, кажущейся чертовски удобной на вид, нужно было действительно постараться, учитывая, что на ней легко могли бы поместиться четыре инквизитора. Он фыркает и садится рядом, чтобы была возможность заглядывать в учебник, убеждаясь лишний раз, что ему не показалось и постель действительно очень удобная.
- Как давно, получается, кто-то это написал, - удивленно вскидывает брови Габриэль, с уважением глядя на книжонку. Может быть ее написал современник Платона, настоящий раритет! Тогда можно простить картинки с крокозябрами, которые любому ребенку покажутся странными.

Пока Альва объясняет, жгучая ярость в сердце понемногу успокаивается, задавленная тягой к новым знаниям. Габриэль даже кажется другим, когда любопытно заглядывает в книгу через плечо, когда бережно принимает ее в руки и повторяет алфавит с исправленной транскрипцией, глядя потом на Альву с вопросом в зеленых глазах: правильно ли произнес, верно ли запомнил. Он запоминает каждое слово, впитывая информацию, как губка, позабыв на время об обиде и недовольстве своим заточением здесь. Да и, если честно, Вайт соскучился по общению, все же люди - твари социальные.

Даже удивительно, что Альва согласился ответить так просто, не требуя никакой платы. Но это только развязывает Габриэлю руки, потому что вопросов скопилось множество. Он и задает их скопом, развесив ушки и глядя с такой верой, словно демон ни за что не обманет.
- Мы находимся под землей или в каком-то другом измерении? Правда ли что тут девять кругов и в центре сидит Люцифер? Грешников пытают как в Библии или есть другие способы? Сколько тебе лет? Ты умеешь летать? Какой я по счету похищенный инквизитор? Что ты собираешься со мной делать? У вас есть деление среди высших по рангам? Насколько ты крут среди других высших? Вы ведете дела с ангелами или только враждуете? Как выглядит типичный ангел? У серафимов есть глаза на крыльях? Какое ты можешь назвать самое приятное воспоминание? Тебе нужно спать и есть человеческую еду? Вы рождаетесь из сильных эмоций и желаний или как люди? Есть ли среди вас падшие ангелы? Почему они падают? Зачем я тебе? Ты мирный демон, который против пыток, или чего-то ждешь? Среди вас есть вегетарианцы, которые не питаются душами? Что будет с демоном, если он не будет их есть? После развоплощения демон исчезает навсегда или имеет шанс переродиться? А после обычной смерти? - кончики ушей умилительно подергиваются после каждого нового вопроса, а сам Габриэль словно подбирается все ближе, напоминая сейчас действительно кого-то из эльфийского молодняка, вытащенного из укромного цветника и столкнувшегося с неизвестным миром.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Габриэль лишь хмуро фыркает и злится: на себя за то, что упустил шанс обзавестись таким красивым потолком и на демона, который наверняка врет и просто хочет его подразнить или побесить. Наверняка колдовство тяжелое, одной просьбы в любом случае стоить не станет, так что Альва как обычно пиздит как дышит, если дышит, конечно. Вайт прищурился, глядя на грудную клетку, проверяя вздымается или нет. Таки да, что-то там шевелится.

- Ну и не очень-то хотелось, - бурчит он, сопя так недовольно, что сразу понятно - хотелось. Просто хорохорится слишком сильно, да просить не привык. Но это вряд ли волнует демона, к тому же озвучено все равно не будет. Остается только смириться и поникнуть ушками, выражающими настроение так откровенно, будто в руках была табличка, на которой все написано. Хорошо, что сам Габриэль этого не замечал.

Он скептически смотрит на ладонь, наконец-то показывающую правильное место, фыркает выразительно и громко, уверенный, что если что-то и бьется в груди Альвы, то это что-то черное и ужасно порочное, а не нормальное сердце.
-Какие благие стремления ты можешь иметь, если все делаешь с выгодой для себя? Благие стремления на то и благие, что всякое деяние без корысти творится, без ожидания награды и почестей, - тяжело вздыхает Вайт и потягивается, устав от долгого стояния на одном месте: - Да и чтобы к свету повернуться любовь не обязательна. Это лишь костыль, а главное - вера в Создателя нашего.

Улыбка Габриэля в этот момент такая светлая и открытая, что по нему сразу заметно - верит. Пусть и в каком-то альтернативном смысле, в какого-то более милосердного и не такого библейского бога, в каких-то светлых ангелов, которых нынче днем с огнем не сыщешь, но верит всем сердцем. И, возможно, эта вера помогала ненависти держаться строго на своей половине, не очерняя душу, а скорее просто наполняя ее, как бутыль может наполнять черная краска, которую можно смыть в любой момент. Вера в свои силы, вера в благие помыслы церкви, вера в то, что каждый новый развоплощенный низший на шаг приближает его к убийце родителей, вера в то, что благодаря ему мир становится лучше и чище - все это поддерживало Габриэля уже многие годы, не давая стать таким же, как многие другие инквизиторы.

- Сам дурак, - огрызается он на покровительственный тон, обещая себе в ближайшую неделю пошнырять по дому и составить его подробный план, чтобы понять что где находится. За слугами надо будет еще последить, чтобы понять где чаще всего они торчат и какие комнаты и залы начищают до особого блеска. Знать бы еще только как проводят встречи демоны: фуршеты ли это или балы, а может настоящая темная месса с девственницей на жертвенном алтаре, чью кровь будут распивать из бокалов, восхваляя владыку своего.

К счастью, его замечания слуга Альвы не слышал. Уж как бы ни прихлопнут на всю головушку был Габриэль, свои терки с Альвой он предпочитал не выставлять на общее обозрение и матерился и ругался в сторону демона исключительно наедине с собой или с самим Альвой, стараясь при слугах разговаривать с ним относительно нормально. Сам не мог объяснить почему, может не хотел авторитет Альвы подрывать, может просто не привык сор из избы выносить, может еще какая-то причина, которую сам назвать не мог, но при остальных он захлопывал варежку и вел себя как типичный эльф, молчаливо прожигая недовольным взглядом.

Хельга Габриэль закономерно не любил, но даже чуть больше, чем остальную прислугу, потому что тот упорно кого-то ему напоминал. Причем кого-то, кого он встречал аж в Ватикане, когда спешил на встречу со своим начальником. Возможно, ему просто показалось, ведь это была мимолетная разминка в коридоре, но на память обычно Вайт не жаловался. Вспомнить хотя бы то, как он вышел на Альву, тоже проходя мимо и почувствовав в том демона. Не поленился же отыскать его симпатичное личико в интернете и начать копать под казалось бы невинного бизнесмена.

Он жестом просит ручку и, раз уж книжка все равно почиркана и для Альвы ценности никакой не имеет, надписывает над словами еще более понятную для себя транскрипцию с учетом поправок, чтобы потом не забыть, послушно повторяет, ломая язык на паре особо сложных звуков, которые больше на змеиное шипение похожи. И их Габриэль упорно повторяет снова и снова, пытаясь добиться, чтобы звучали так, как показал Альва. Вроде даже начинает получаться.
- Я так надеялся, что демонический будет похож на латынь, - едва заметно вздыхает Вайт, с любопытством сунув в чашку нос, желая узнать какой же чай у демона любимый. Забавно, что за все это достаточно приличное уже количество времени, которое они провели вместе, Габриэль не знал об Альве практически ничего. Да и не пытался как-то узнать, больше занятый попытками сначала убить, потом убиться, потом выбраться наружу. А вот сейчас что-то захотелось узнать лучше: то ли привыкал, то ли относительно смирился с жизнью тут. - И как у вас язык в трубочку не сворачивается, - ворчит он, тоже утаскивая дольку молочного шоколада и бесстрашно запивая его чаем - на удивление вкусным, настолько вкусным, что подобного он раньше даже не пробовал.

Он недолго молчит, соотнося ответы с вопросами в своей голове. Получалось это довольно легко, Габриэль не запутался, но вопросов меньше не стало. Даже еще больше, чем было до этого.
- А как тогда делятся ваши владения? И что делают с грешниками: просто едят? - недоуменно выгибает он бровь, представляя какой бум случился бы дома от такой новости. Многих удерживает от суровых прегрешений или от того же суицида беспокойство о том, что в загробной жизни будет хуже и душе придется терпеть ужасные муки. - Тогда Люцифер живет в большом и черном жутком замке, где регулярно проводятся жертвоприношения? - спрашивает Габриэль с такой надеждой, что разрушать ее просто грех. На смех он внимания не обращает, уже привыкнув, что порой демон откровенно забавляется с ним, как с несмышленышем. Еще бы только целоваться и обжиматься не лез при каждом удобном случае и это можно было бы стерпеть. Впрочем, сейчас вроде как Альва не пристает, может и ночь пройдет спокойно.

Еще один кусок шоколада погибает смертью храбрых, чашка тоже постепенно пустеет, а Габриэль заметно расслабляется то ли от мелиссы, то ли от сладкого.
- У тебя есть мать? Какая она? - на миг становится тоскливо, сразу вспоминаются длинные светлые волосы и голос, который он слышал порой во снах. Вот только лица там никогда не было, да и тонкий силуэт растворялся каждый раз, когда Габриэль безуспешно пытался его обнять и ощутить хоть крохотную толику тепла. - И почему ангелы не падают? Неужели их всех всегда устраивают небесные законы и за все это время не случалось ни одного перебежчика на вашу сторону? - искренне удивляется он, уверенный, что подобные индивидуумы должны были встречаться. Был же Люцик и его сторонники, почему бы кому-то еще не пойти по его стопам. - И вообще никакой альтернативы даже если не нравится и не хочется, то вынуждены все равно питаться душами? - Габриэль на миг ощущает себя отожранной аппетитной коровкой, пасущейся на лугу под внимательным взглядом светлых хозяев и диких волков, глядящих откуда-то со стороны темного леса, куда этим самым коровкам строго наказано не сбегать. Донельзя неприятное ощущение.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] На щедрое предложение проверить уши снова возмущенно дернулись, ярко выражая недовольство своего хозяина. Был бы под рукой ножичек - проверил бы, а просто убедиться, что там что-то стучит и нарваться на очередные приставания не хочется. И даже обиженный взгляд никакой роли не играет, сам Габриэль не менее похожую обидку может состроить на раз-два. Поэтому он хмуро качает головой и даже руки на груди скрещивает, чтобы быть подальше от соблазна.

- Зарплата, кров и еда - это милость господня, а не плата, - въедливо замечает Вайт, готовый полемизировать на эту тему чуть ли не вечность, чтобы когда-нибудь вытянуть на своем упрямстве и переубедить демона, если такое, конечно, возможно: - Да и ты склонен во всем видеть цену, хотя многие служат святейшей инквизиции из благодарности за спасение. Нередки случаи, когда одержимые, которых мы спасли, вступали в наши ряды, чтобы помочь другим людям, - упорно доказывает он свою точку зрения, пусть и знает, что Альва вряд ли с этим согласится. Демоны слишком привыкли навешивать ценники на все, даже на настоящее бескорыстие.

Улыбка заметно меркнет, даже кончики ушей опускаются вниз, а потом Габриэль хмуро сопит, надувшись, как мышь на крупу:
- Ну не создатель, а большая высшая светлая сила, которая заправляет сонмом ангелов, какая разница, - бурчит он недовольно, начиная подозревать, что все описанное Альвой очень сильно смахивает на отдельные расы, а не какие-то там сущности. В принципе, это подозрение зародилось у него уже давно при первых разговорах, а теперь и вовсе укрепилось. И либо вокруг него выплетается кропотливая и тонкая ложь, либо это все очень неприятная правда. Одно дело пытаться убить ублюдка, паразитирующего на чужих жизнях, другое - знать, что при этом его кто-то очень ждет где-то в подлунном мире и у него попросту нет другого выбора, кроме как питаться душами и человеческой энергией. Вампиры хоть донорской кровью как-то перебиваться могут.

Он кусает губы и хмурится, сцепив пальцы на своем запястье и болезненно в него впиваясь ногтями - давняя привычка, оставляющая заметные царапины. Если демоны действительно раса, а не сгустки энергии, порожденные желаниями людей, то все получается намного хуже, чем раньше.
- Если вы не зависите от наших желаний, то почему до сих пор не поделили человечество на две равные доли и не устроили по огромной ферме, чтобы спокойно питаться душами и не испытывать проблем как со стороны инквизиции, так и с вашей стороны, когда дело касается ангелов? - задумчиво спрашивает Габриэль, стараясь не думать, что Земля в принципе может быть очень свободной такой фермой, чем-то в духе симулятора бога, но в планетарном масштабе для обеих сторон.

Хельг провожается внимательными зелеными глазами, а потом Габриэль все же не выдерживает и спрашивает, немного помявшись сначала:
- Этот твой слуга случайно не бывал в Ватикане? - конечно, этого не могло быть, земля-то освященная, потребовалось бы личное приглашение или какой-то артефакт, чтобы скрыть сущность, но все же на всякий случай удостовериться хотелось. Другое дело, что Альва всегда может солгать, ему это даже в радость, поэтому полностью его словам доверять нельзя.

Похвала воспринимается с радостью, все же в жизни Вайта были крайне редки моменты, когда кто-то его хвалил: как правило, все воспринималось чем-то самим собой разумеющимся, его обязанностями перед ликом господа и его наместников на земле, поэтому одобрение отзывается коротким и теплым откликом в душе. А потом он себя одергивает, ведь негоже радоваться чему-то такому со стороны демона. Потом обязательно надо будет помолиться как следует.
- Очень разнообразная у нас в таком случае примитивщина, - нисколько не обижается Вайт на такую низкую оценку родного языка и показывает свой в ответ на шевеление змеиного - довольно привлекающего взгляд, если честно, Габриэль даже никогда не подозревал в себе фетишиста на подобные вещи: - Змеюка бессовестная, - добавляет он немного подумав, а то как можно так долго беседовать в мирном тоне, пора бы и честь знать и огрызнуться привычно.

Чай действительно умиротворяет и успокаивает, поэтому шипит Габриэль не так старательно, как обычно, так, для профилактики фыркает, сдобренный шоколадом и вкусным напитком. Не зря же говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, работает на все сто процентов.
- Даже земля помогает? Сама по себе? Типа, бежишь по лесу, а ветки сами за тобой смыкаются и корни под ноги врагам лезут? - удивленно поднимает он брови, поражаясь подобной разумности земли владений: - И что значит "убивать не вступая в бой"? Щелкнул пальцами и убил что ли? - долька шоколада заметно подтаивает в пальцах, пока Габриэль занимается расспросами, поэтому он совершенно некультурно слизывает прилипший шоколад, все равно они сейчас не за столом и соблюдать этикет нет особого смысла.
Он прищуривается, подозревая некое несоответствие в своем понимании мира и сказанном:
- Хочешь сказать, что у низших есть душа? А у тебя нет? - Вайт склоняет голову на бок, даже хвост заметно в сторону сваливается, словно выражая изумление носителя, и приходится его поправлять, зафыркав раздраженным котом. Одни проблемы с этими волосищами, куда удобнее было с короткими.

Рыжую женщину он видел, вообще рассматривал портреты с интересом, гадая кто кому кем приходится, пытаясь найти их черты в Альве. И потому сейчас внимательно смерил его взглядом, воскрешая в памяти портрет. Разве что глазами похож и, возможно, ртом.
- Что с ней случилось? Или ты не хочешь об этом говорить? - в кои-то веки проявляет Вайт тактичность, разглядев грусть в глазах своего пленителя и, наверное, впервые увидев в нем кого-то большего, чем просто больного ублюдка, существующего ради разрушений и принесения боли человечеству. - И почему ангелы лишены свободы воли? Они сами не могут ничего решить или дело в... императоре? Если в нем, то почему его не свергли? - задает он по-детски логичные вопросы, даже не подозревая каково это - жить без настоящей свободы. Габриэль ведь всю свою жизнь делал так, как сам считал нужным, пусть и огребал за это порой очень и очень сильно.

Он задержал взгляд на языке - в этот раз обычном, сделал большой глоток и отставил чашку, взявшись за тетрадку и ручку и готовясь записывать самое важное, чтобы не забыть потом. Прям старательный ученик, даже ушки навострились, чтобы не пропустить ни одного звука.
- Готов ломать ногу в трудностях вашего языка, - бодро рапортует Габриэль и едва заметно улыбается - наверное, впервые, с момента попадания сюда.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Все же Альва был странным для демона. Он не пугал, не угрожал, не вызывал ужаса, от которого трясутся коленки, казался простым, как две копейки, красивым человеком, умеющим одним предложением обескураживать еще более простого инквизитора, в которого явно забыли при создании положить хитрости. А может быть ее попросту вытеснила честность. Ушки Габриэля чуть дернулись, а в голове заметались вопросы из разряда: зачем? почему? какой толк с моей улыбки? Даже взгляд на миг стал беспомощным и растерянным, как будто Альва только что взял и нарушил какое-то правило ненависти, которое нельзя было нарушать ни в коем случае.
- А вот сделал бы мне такой же потолок, я бы чаще улыбался, - наконец проворчал Вайт, упрямо тряхнув длинным хвостом и повторяя себе, что нельзя расслабляться и наверняка это обычная лесть, чтобы он потерял бдительность и отдал свою бесценную душеньку. К тому же потолок такой ну очень хотелось, было что-то в мерцании звезд завораживающее и усыпляющее, успокаивающее истерзанное ненавистью сердце.

Он фыркает и чуть вскидывает подбородок, наконец вспоминая о чем предупреждали наставники. Демоны всегда умеют обращаться со словами, переиначивая их и перекраивая на свой лад, главное это понять и не верить.
- Если тебя послушать, то света вообще нет в принципе и все существует благодаря этим рыночным отношениям. Любовь - плата привязанностью за какие-то блага, дружба - примерно то же, но в более низкой концентрации, даже любой бескорыстный поступок может получить плату в виде славы. Но это лишь твоя точка зрения и я не поверю в твою... демагогию, - сурово заканчивает Габриэль и поджимает губы: - По крайней мере пока ты не скажешь мне что же с твоей стороны свет, если это не бог и не ангелы, не поступки, которые делают мир лучше. Ведь не может целый мир утопать во тьме, разнящейся лишь взглядами.

Вайт не идиот и прекрасно знает, что когда сталкиваются противоборствующие силы, то часть идеологии - выставить врага злом, а себя добром. И какая-то часть его тихонько сейчас бормочет: что, если агиткампания ада в свое время провалилась, что если будь немного иначе и все эти моления и самопожертвование казались бы чем-то неправильным, а гордыня и эгоизм наоборот приветствовались. Или, может, как раз ангелы бы стали пользоваться методами демонов?
- Нет, нет, - Габриэль качает головой и прикрывает глаза: - Это все окно Овертона. Ты пытаешься размыть мое мировоззрение, чтобы аморальное стало казаться нормальным, но я не сдамся пока не докопаюсь до настоящей правды.

В идеале было бы докопаться до какого-нибудь ангела, но, кажется, ему это не светило. Жаль, конечно, что нельзя будет сравнить две разные точки зрения и поискать в них зерна реального положения дел. Может быть книги? Но надо будет выучить еще и ангельский. Знает ли его Альва? Сколько лет придется провести здесь, чтобы все понять? Будет ли у него вообще это время? Очень жаль умирать, даже немного сомневаясь в своих принципах - а тут Альва все же одержал победу, заронив зерно сомнений.
- Откуда вы взялись в таком случае? Откуда пришли ангелы? Они тоже рождаются, как и вы, из плоти и крови, а не из желаний и молитв? Не может же быть, что вы просто ввалились в наш мир, как это сделали эльфы, когда покинули наш мир и пошли куда-то еще? Вы сожрали прошлый мир? Бежали от чего-то? Что вообще за херня произошла в таком случае?! - эмоционально воскликнул он, взяв чашку и опрокинув ее содержимое в себя характерным жестом завсегдатая баров, будто там был не чай, а что-то очень горячительное. Впрочем, Габриэль не отказался бы сейчас прибухнуть от души. Вполне нормальное желание, учитывая, что привычная концепция мира рушилась на глазах.

Он задумчиво жует шоколадку, решив, что лучше грызть ее, чем собственные губы - неприятная привычка, оставшаяся еще с сиротской жизни, когда Габриэль съедал несказанные слова, чтобы все же не быть исполосованным плетью.
- Если бога нет, то откуда в нас души? Что или кто наделило нас этой искрой? - приподнимает вопросительно брови Габриэль, чувствуя взгляд демона практически телом и едва заметно ежась: - И почему вы более свободны, чем ангелы? Ты их вообще так описываешь, как пчел каких-то, подчиненных матке - фыркает он под конец и поудобнее садится, ожидая ответов, раз уж сегодня Альва решил не приставать, а просто поговорить.

Зеленые глаза недовольно щурятся, потому что слова Альвы опять идут вразрез с представлениями о жизни. Как может на святой земле так спокойно разгуливать демон, если даже целому высшему было больно тогда, когда Габриэль его пленил?
- Он у тебя мазохист что ли? Ватикан же пышет святостью, - ворчит он, уткнувшись в чашку, в которую сам же и подлил чай, обжигающий через тонкий фарфор. Вкусный чай. Вкусный шоколад. Бесит, что у этого демона все такое вкусное и высококачественное, изящное. Слишком много элегантной роскоши для одного бедного инквизитора, а роскошь, как известно, развращает. Но и требовать себе какие-нибудь галеты было бы по меньшей мере глупо, когда рядом было столько всего более полезного.

- Да я уже понял, что там собрана какая-то солянка из языков. Эльфийский красивый такой, закорючка на закорючке, как кружево, а не слова, - вздыхает Габриэль немного мечтательно, вспоминая как его сила толкнулась навстречу, когда он открыл одну из книг, до сих пор пахнущую не пылью древности, а чем-то нежным и травяным. Он долго разглядывал страницы, испещренные нисколько не померкнувшими значками, ласково гладил их кончиками пальцев и вздыхал от понимания того, что никогда не увидит настоящего эльфа. Свободного настоящего эльфа. А если и увидит, то от него непременно отвернутся, как от получеловека. - Мне просто лень тебя оскорблять как следует, считай, что умаслил меня шоколадом, - показывает Вайт язык в ответ и ребячески хихикает, ненадолго позабыв про то, что надо сохранять морду кирпичом во имя света во всем мире.

Он вдумчиво чешет кончик носа и скидывает тапочки, удобно с ногами забравшись на кровать и скрестив их по-турецки:
- Короче, на своей земле вы короли и потому пытаетесь друг друга побеждать не силой, а хитрыми манипуляциями, я угадал? - уточнил Габриэль, потянувшись лениво и понемногу расслабляясь в обществе Альвы - все равно с ним ночь еще спать придется: - И как при такой силе Люцифер еще не скурвился или не сошел с ума? - он замечает реакцию на себя и в следующий раз уже намеренно повторяет свой маневр с шоколадкой, умудряясь совместить в коротком жесте невинность и пошлость, смелея на глазах. Побесит хотя бы этим, не одному же ему злиться. О том, что подобные выкрутасы могут аукнуться болью в заднице в этот момент Вайт даже как-то не подумал, хотя стоило бы. - И вообще, поискали бы другой источник или хотя бы выполняли бы свои сделки честно, а то наебываете на каждом шагу, - фыркает он скептически и отставляет опустевшую чашку, вспоминая, как часто демоны извращают свои сделки так, что даже невинное желание превращается в какой-то кошмар.

Альву стало даже немного жаль, особенно если тот потерял мать в нежном возрасте. Невольно провелась параллель между ними и потому Габриэль тут же постарался выбросить это из головы. Интриги и принесение в жертву - вовсе не одно и то же, он не может жалеть Альву, просто не имеет на это право, чтобы не запятнать этим имя своей матери, которую он почти не помнил.
- Не могут убить потому что на это нет приказа? Но неужели они как роботы? Совершенно никакой свободы? - ему все еще слишком сложно понять как это возможно: жить без собственной воли, без возможности сделать хоть какой-то шаг в сторону, без даже осмысления своей несвободы.

Когда дело дошло до учебы, он послушно повторяет и записывает все, что говорит Альва, делает пометки себе на будущее и действительно ломает язык, старательно произнося звук за звуком, слог за слогом. В какой-то момент голова начинает пухнуть от слишком большого объема информации и на последнем предложении Альвы Вайт ломается и поднимает руки в жесте сдающегося.
- Все, больше в меня не влезет, дальше я только буду путаться и делать ошибки, - он бросает короткий взгляд в окно, убеждаясь в том, что прошло достаточно много времени с момента начала обучения. Да и спать уже клонит заметно, челюсть порой почти сводит то ли от непривычных звуков, то ли от подавляемого желания зевнуть. - Так что в следующее твое свободное время я буду рад продолжить, а пока давай готовиться ко сну? - предлагает он, слезая с кровати и собираясь в душ - свой, естественно. А там, глядишь, Альва забудет про его существование, уснет и не придется выполнять свою часть сделки.

Примерно такие мысли царили в светлой головушке, пока Габриэль старательно тер мочалкой по коже, а потом не менее старательно вытирался полотенцем. А потом решительно мотнул этой самой головой, стегнув мокрыми кончиками по спине, полез в гардероб и нашел легкие штаны, не решаясь все же спать, как привык - в одних трусах, рядом с извращенным демоном. Уже под покровом ночи он прокрался в спальню обратно и бочком заполз на кровать, вытягиваясь во весь рост и притворяясь бревнышком - весьма приятно пахнущим и теплым, но почти действительно задеревеневшим от напряжения. Наверное, по понедельникам он теперь точно не сможет спать, так что утро нужно будет потратить на короткую дрему.

"И ведь не в первый раз с мужиками сплю, сколько раз со своими дрых в куда более неудобных условиях," - Вайт обреченно закрыл глаза, стараясь дышать как можно медленнее и спокойнее, что получалось из рук вон плохо - мышцы свело так, словно он лежал не на удобной кровати с мягким матрацем, а на клубке из дикобразов.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Так недовольно фыркать, как Габриэль нужно уметь. В одном коротком звуке умудряется смешаться ненависть, неприятие, неприязнь и обещание когда-нибудь поймать одного очень мерзкого демона и затолкать ему в глотку все те слова, которые тот успел сказать за их недолгое, а в перспективе, к сожалению, крайне долгое знакомство. А еще бы и луну с неба туда же запихать. На миг Габриэлю даже становится интересно как работает эта иллюзия: реально ли там поймать звездочку и переместить на другое место или же это как проекция работает. Он бы сказал голограмма, но вроде как они еще не вошли в обиход.

Он хмуро трясет головой, снова напоминая лохматого и угрюмого пса, даром что личико миленькое, сопит и скрещивает руки на груди, лишний раз доказывая, что он и правда кремень, скала и все вот это. Конечно же Альва не заставляет, он лишь играет словами, пытается вызвать сомнения в незыблемом. Увы, но Вайт себя фанатиком назвать не мог и подозревал, что рано или поздно начнет задумываться слишком сильно над чужими словами. Он уже пытается найти в них рациональное зерно к своему стыду, потому что и раньше сомневался в принципах инквизиции. Во многих принципах кроме одного - демонов нужно уничтожать во благо человечества.
- Если видеть мир серым, то и чувства начнут сереть. Может, поэтому души мельчают, коль все больше людей отвергают концепцию света и тьмы? - приподнимает он бровь, прекрасно зная, что большинство действительно находится скорее на своей стороне, в которой смешались два таких разных цвета до состояния однородной массы: - И, как по мне, ты именно его и используешь, а еще прикидываешься белым и пушистым, явно какую-то подлянку готовишь, - запальчиво заканчивает Габриэль, не обращая особого внимания на моменты, когда Альва показывал себя далеко не с мирной стороны: изнасилование, например, выбрасывание из кабинета в голом виде и так далее. Обладай такой же властью настоятели в его монастыре, то все было бы еще хуже. Намного, намного хуже, ведь тогда Габриэля точно ожидала бы не мягкая постель и вкусная еда, а сырые палаты, на которые он изначально и рассчитывал, когда попал в плен.

Еще одним угрюмым фырканьем были ознаменованы следующие слова Альвы. Врет же, наверняка нагло врет и не краснеет, чтобы не рассказывать что-то важное, что может стать ключом к его уничтожению. Но ничего, когда-нибудь Габриэль обязательно узнает всю правду и справится с любым высшим демоном, кроме Люцифера, конечно, все же он не мессия какой-то, чтобы целого дьявола уничтожать. Оставим это дело тому самому супер-пупер богу, который восседает где-то на троне из облаков и попивает амброзию, глядя на низменную суету под своими ногами.
Он помолчал и вдруг встрепенулся, найдя еще одно несоответствие в тщательно обдуманных словах:
- Погоди, а Люцифер разве не из тех самых старых, самых сильных и прошедших через врата? Разве он не может рассказать всю правду о вашем происхождении? - Вайт смотрит с такой надеждой, словно где-то в должностных обязанностях главы ада прописан подобный пункт. Если у него вообще есть должностные обязанности, конечно же.

По спине пробегается легкий холодок от простейшего замечания. В вас не было бы нужды. Вот так просто Альва расписался в том, что их народ, а возможно и народ белокрылых легко стер бы прежних обитателей планеты и занял ее полностью, а не находился где-то в высших и низших сферах. Это даже не нужно уточнять, потому что Габриэль уверен, что для высших демонов человечество схоже с насекомыми. Только не такие полезные.
- Говоришь, несвободные? И в чем заключаются твои обязанности, например? - вопросительно вскидывает он брови, пытаясь вспомнить чем именно занимался Альва. Что-то делал с бумажками, приставал, куда-то мотался - недолго подумав, Габриэль пришел к выводу, что совершенно ничего не знает о деятельности гостеприимного хозяина и пленителя. Души собирает? Так это все демоны делают чтобы жить, если его послушать. - Вообще, раньше я думал, что души вам нужны чтобы становиться сильнее, а не чтобы жить. И все вот эти ритуалы кровавые с жертвоприношениями тоже приумножают вашу силу, - тут он заметно поморщился, сжав хрупкую чашечку так, что та чуть ли не хрустнула в руках. С жертвоприношениями у Габриэля были очень нехорошие отношения.

Зрачок расширяется так, что зелень глаз почти скрывается чернотой, Вайт шипит, пытаясь сдержать всколыхнувшиеся в нем эмоции, сжимает кулак так, что опять ранит себя - в последнее время он совсем перестал обращать на это внимание, ведь если раньше приходилось обрабатывать такие мелкие ранки, то теперь регенерация справлялась с ними на ура.
- А если убить того, кто выдал разрешение, то оно перестает действовать? - в его голосе отлично слышна мрачная решимость, будто он готов перебить всех и каждого в Ватикане, лишь бы снова вернуть ему статус неприкосновенности. И, в принципе, это довольно правдиво. Если бы только была возможность вернуться обратно, Габриэль жизнь бы положил, но искоренил демоническую заразу из обители святости. Хоть один маленький шанс.

- Я думал, что эльфы тоже были изначально, а ушли, когда больше не смогли терпеть соседство с вами, учитывая как часто их ради силы на алтарях резали, если ловили... - тут Вайт осекается, понимая, что ловили в основном люди. Вырубали леса тоже люди. Убивали в лабораториях, чтобы вызнать секрет вечной молодости и врожденного запаса магии опять же люди. Может быть с подачи демонов, но... Всегда оставалось это самое но. Габриэль тяжело вздыхает и привычно огрызается: - Благосклонность мою получишь, если вернешь домой, а не будешь удерживать тут.

Он чуть кивает, хмыкая себе под нос. Теперь Люцифер представлялся такой большой, просто гигантской вазой, наполненной жидкостью, которую может удерживать лишь этот материал. Неужели можно жить с такой силищей и не мучиться? Вот он сам со своей недавно проснувшейся как страдает, стоит ей метнуться навстречу своему злейшему врагу, прям изнутри жжет. А ведь это даже не одна сотая силы владыки ада. Ужас, короче.
- И что случится, если светлый главный ангел убьет Люцика или наоборот? Разорвет, как пережравшего хомячка? - интересуется Габриэль, пытаясь себе хоть как-то представить подобную мощь. Не получается, но зато немалое моральное удовлетворение вызывает то, как демон смиренно отводит глазоньки от его совершенно не этикетных жестов. Прям сразу дух поднимается от маленькой победы. - Еще скажи, что наебываете, чтобы поменьше людей заставлять страдать без души, сохраняя эти самые ресурсы, - ядовито замечает он, схрумкав еще шоколадку и решив на этом остановиться. И так на сладкое подсел с подачи демона, у которого запасы оного были, кажется, бесконечными.

К сожалению, у Альвы получается слизывать шоколад куда как более эротично. Габриэль всю жизнь считал себя натуралом, а глубоко внутри все равно кольнуло легким возбуждением от одного только зрелища скользящего языка. Пришлось в свою очередь поспешно отводить взгляд и хмурить брови, делая вид, что все в порядке.
- Совокупность мелких поступков может привести к чему-то глобальному. Глобальное на то и глобальное, что строится из кучи маленького, - упрямо фыркает он, уверенный, что даже ангелы не могут видеть будущего и потому не знают к чему приведут те или иные решения.

Кровать все еще кажется нестерпимо мягкой, от подушек тянет легким запахом, окутывающим Альву, складывается ощущение, что все пытается окружить его, пропитать этой демоничностью, показать лишний раз, что он теперь собственность высшего. Наверное, стоило взять свое одеяло и подушки, об этом Габриэль как-то не подумал. И надежда на то, что Альва отрубился, сразу исчезает, когда оказывается намного ближе к нему, чем планировал изначально. Сердце в этот момент делает громкий тудум и пропускает пару ударов, как будто это может помочь.
- Не знаю как ты, а я далеко не каждый день со своими врагами пытаюсь уснуть, - шипит он тихо, как будто от звуков его голоса может кто-то еще проснуться и высказать свое негодование. Сила снова бьется о стенки воображаемого сосуда, пытаясь уколоть Альву и вместо этого лишь добавляя жара во внутреннее самоощущение Габриэля. Спать при таком раскладе точно невозможно.

Стоит рукам сжаться посильнее, как Вайт совсем замирает, превращаясь уже даже не в бревнышко по степени одеревенелости, а в камень. И даже чужое тепло не помогает хоть немного успокоиться и пригреться. Взгляд утыкается в потолок, Габриэль обреченно смотрит на подмигивающие звезды и вздыхает, пытаясь усмирить расстучавшееся сердце. Сам на это согласился, надо терпеть, чтобы хотя бы своими силами выучить язык и знать, что здесь происходит. Он сжимает одеяло и закрывает глаза, пытаясь представить, что рядом лежит один из его команды, что они на миссии, что демонов рядом нет. Вполне ожидаемо не получается. И жарко от силы, что рвется из его тела на свободу, пытаясь укусить, даром, что в комнате наоборот прохладно.
- Отпусти, и без тебя душно, - отпихивается Габриэль, решив, что это позволить себе может и условия сделки будут соблюдены. Он же не обещал спать в обнимку, так что все в порядке: - Я тебе не мишка-обнимашка, да и кровать большая, перекатись куда подальше, - он неловко пытается оттолкнуть от себя за плечи, барахтаясь в темноте, которую вовсе не разгоняло слабое свечение от звезд потолка. Не признаваться же, что его сейчас распирает желание бабахнуть и посильнее по Альве, пусть лучше списывает на ерошистый характер его поведение, а не на разошедшуюся эльфийскую энергию, которую словно питает демоническая близость.