[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Все еще пес Инквизиции[/status] Габриэля когда-то не любили по многим причинам. Кроме острого языка, непокорности и упрямости он еще иногда показывал свое сомнение. Зачастую, конечно, прятал его подальше, но в глубине души оставалась легкая червоточинка сомнения от того, что цель и средства того самого светлого и главного небесного парня часто не совпадали. И если предположить, что Альва не развлекается, запутывая его во лжи, а говорит самую чистую правду, то многое приобретало смысл, а его старательное следование правилам его теряло. Ведь кому какая разница соблюдается пост или нет, наказываешь себя или нет, если все это влияет лишь на душу, на ее аппетитность в глазах той или иной стороны. И то демон на его душу особо не облизывается, назвал такой себе. Обидно, между прочим.

Он колеблется, обещая себе подумать на досуге обо всем этом, разложить по полочкам и записать, чтобы не забыть, чтобы в случае чего иметь возможность поймать Альву на бессовестном вранье. Жаль, что он никогда не был хорошим теологом, лишь солдатом, командиром, но не тем, кто может заговаривать зубы до беспамятства. Альве бы поговорить с его начальником, вот там бы они крепко столкнулись лбами.
- К твоему сведению я вполне хорошо осведомлен о различных позах, в которые входит не только миссионерская и не только под одеялом, - сдержанно шипит Вайт, раздражаясь от этого веселого смеха, фыркает и всем своим видом показывает, что доказывать свое знание вовсе не намерен. Взрослые создания оба, должны понимать, что вряд ли бы его потребности удовлетворило банальное пыхтение в темноте.

Габриэль вздыхает и качает головой. Ох уж эти игры за власть, в которых одинаковы и демоны, и люди, пытаясь урвать себе кусок побольше.
- Неужели нельзя было править вместе? Убивать родную кровь как-то слишком, - морщится он, не оценив странного благоговения в голосе Альвы, думая заодно о том, как был бы счастлив, будь у него брат или сестра. Он бы непременно защитил их от всего, чего угодно, подарил бы намного лучшую жизнь, чем была у него. Может быть все пошло бы по другому сценарию и он никогда бы не встретил Альву и не стал бы этим тощим недоразумением, словно сошедшим со страниц порножурнала. Он снова сопит и передергивает плечами: - Власть, влияние, ага. И стоит ли это того, чтобы в итоге стать батарейкой и еще и расплатиться порой жизнями окружающих? - ворчит Габриэль риторически, стараясь не смотреть на сложившиеся в завораживающей улыбке губы. И добавляет мстительно, помня как демону не нравится его грубый лексикон: - Имидж-хуимидж. Мне больше по душе была бы тьма, где поили какао, растили цветочки и вели народ к процветанию.

Бровь скептически изгибается, Вайт смотрит на Альву как на идиота, умудряясь одним взглядом опустить, как чистокровный эльф. Генетическая память предков, все дела.
- Я же не буду убивать тебя тем оружием, которое ты предложишь, а найду способ, который наверняка сработает, - задушевно обещает он и предсказуемо вспыхивает, белея от ярости и так гневно прожигая демона взглядом, что будь у него немного умения обращаться с текущей по венам силой и Альва бы точно свалился с разрывом сердца. Но почти сорвавшийся с губ мудреный посыл Габриэль все же проглатывает и говорит совершенно иное: - Так говоришь, что разорвала бы, словно я редкостной силы маг. А вот насчет кукольности я бы поспорил, ты выглядишь ничем не маскулиннее, - добавляет он, не удержавшись и вставив недовольную шпильку.

Внутри все ликует. Значит, ему уготована другая судьба в планах Альвы, а это значит, что у него есть больше времени, а чем больше времени, тем больше книг он сможет прочитать и больше узнать, чтобы потом справиться с высшим и выбраться отсюда целым и здоровым. Может и тело старое вернуть сможет хоть немножко.
- Главное не проси чего-то запредельного, - обозначает Габриэль свою позицию, что вовсе не против начать учиться богомерзкой магии. Все равно это часть его жизни теперь, так лучше ее обуздать, нежели гореть и бессильно скрежетать зубами, когда внутри от одного только присутствия ненавистных демонов все закручивается в тугую спираль, пытаясь защититься и не умея этого делать. - В качестве исключения сегодня я тебе поверю, - фыркает он не менее небрежно, прикрыв глаза и понимая, что у Альвы потрясающе получается быть нежным. Лучше уж бы действовал, как в тот раз с изнасилованием, а то если так продолжится, то ненавидеть со временем будет все труднее и труднее.

Сон снится как назло из разряда мокрых, которые уже несколько раз посещали Габриэля, как бы он старался не думать об Альве в таком ключе. И так как это сон, он не сопротивляется накрывающему от пары поцелуев желанию, наяву крепче стискивая Альву и закидывая ногу на его бедро, пошло потираясь и тихо постанывая, пока во сне горячий и твердый член трахает его глотку, заставляя задыхаться и нетерпеливо ласкать себя все быстрее. Он ведь даже не знает так ли это приятно, как снится, но телу это не мешает заводиться, подчиняясь каждому приказу Альвы, раздвигая пальцами пульсирующие мышцы шире, раздвигая ноги и бесстыдно демонстрируя свой член и изнывая от желания ощутить в себе нечто большее, чем просто пальцы.

Габриэль просыпается, задыхаясь и не понимая где он и кто с ним в одной постели, прижимается своим возбуждением к бедру, поднимает горящий неудовлетворенностью взгляд и облизывает сухие губы, не сдержав тихого стона от прикосновения к уху.
- Мне снился настоящий кошмар, - неубедительно лжет он, пытаясь выровнять напрочь сбитое дыхание и отлипнуть от Альвы, чтобы отправиться в ледяной душ. Почему вообще вместо пышногрудых красоток фантазия подсовывает ему, как он сосет член и тащится от подчинения. Наверняка это все демонические флюиды. - Я пойду, пожалуй, у меня еще душ впереди, зарядка, завтрак, повторение изученного, - Вайт изо всех сил цепляется за ежедневные мелочи, чтобы изгнать из головы совершенно другую картинку. Получается очень плохо. Так плохо, что он все еще не сбежал из уютной кровати, да взгляда от лица Альвы отвести не может, вспоминая, как во сне оно выглядело в момент страсти.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Наверное, именно поэтому свет был привлекателен для определенного рода людей - во свету не надо было думать. По крайней мере простым пешкам, чьей задачей являлось исполнение приказов без лишних размышлений. Впрочем, наверное у темных было так же, просто у пешек было чуточку больше вариативности. И, к сожалению Габриэля, думать он любил. Не всегда верно, не всегда в том направлении, не всегда в соответствии с Библией, а скорее с собственными заморочками. Ведь даже в инквизицию он пошел ради мести, а это все же не слишком светлое желание.

Он задыхается от возмущения, смерив Альву прожигающим взглядом. Ох, если бы только у него была сила супермена, но увы. И потому Вайт привычно огрызается, чуть ли не капая ядом и совсем растеряв все почтение к своему учителю - урок-то кончился:
- Я знаю поз не меньше, чем ты, так что не надейся меня подъебать моей постельной некомпетентностью, - сообщает он и добавляет, немного подумав и стараясь, чтобы звучало максимально обидно: - демон.
Хотелось сказать что-то матерное вдобавок, но пришлось остановиться на самом безобидном варианте, все же одежду Габриэль очень любил, особенно когда находился среди мерзких дьявольских отродий. Они, конечно, даже не смотрели в его сторону, когда он разгуливал в неглиже, не тыкали пальцем и не шептались, относясь к этому удивительно спокойно, словно в доме Альвы каждый день появлялись голые эльфы, пытающиеся казаться невидимками, но самому Вайту было очень неспокойно в эти дни. Особенно когда появлялось желание подрочить на себя такого красивого.

Взгляд он все же отводит, ворча что-то под нос, а потом упорно уставившись обратно на Альву, стараясь выработать иммунитет к его обаянию. Он же светлый, инквизитор и вообще враг всех демонов этого мира, он ни за что не поведется, потому что знает: от демонов нельзя ждать ничего хорошего. И за самой распрекрасной улыбкой скрывается лишь тьма, а тьма, как известно, раздает отнюдь не печеньки.

- Все еще не понимаю в чем проблема. Отдали бы силу старшему, наверняка они не одновременно секунда в секунду родились, а второго посадили бы в качестве министра или личного советника или еще кого, кем для вас было бы не обидно. Наместника дел на земле, например, вам же нравится там торчать, - Габриэль фыркает, лишний раз демонстрируя как важны ему кровные узы, пусть и не желая этого на самом деле. Ворчит, потирая нос и напоминая сейчас недовольного кота, которого ткнули в сделанную им же лужу в неположенном месте. И ведь не увернуться от этого патлатого ублюдка, никогда не угадаешь, что у него на уме, когда отпихнет, а когда притянет к себе и начнет приставать, а когда просто проигнорирует.
- Окей, тогда я представляю тебя как очень добрую тьму с какао, печеньем и желанием отпустить меня домой. Работает? - насмешливо щурит он зеленые глаза, прекрасно зная, что ничерта это не сработает: - А еще с камином, на котором можно жарить зефирки, и таким же звездным небом в моей спальне, - Габриэль добавляет еще один пункт, который ему ну очень полюбился, глядя насмешливо на Альву, мол сделаешь или слишком вредный?

Он снова отводит взгляд, не выдерживая вызова в голубых глазах, бурчит и ворчит, заворачиваясь в одеяло получше и сопя недовольно. Как будто он хоть раз просил об этой силе. Вспоминается, как когда-то в детстве его тоже так неприятно жгло изнутри, подзуживая что-то сделать, но со временем это уходило, а потом и вовсе уснуло, придавленное более живучей человечьей частью. И тут появился Альва с его тягой к прекрасному, в которую вовсе не входил мужик с щетиной на подбородке и волосами везде, где это положено. А теперь, тьфу, гладкий, как полиэтиленовый пакет, хоть в рекламе депиляторов снимайся, где девушки бросают по ногам платки и показывают как красиво они скользят. Да и вообще, что ему теперь делать с этой внешностью в мире людей? Только сныкаться в лесочке амазонки и выращивать там свой огород, отгоняя тамошних тварей. Ну или разобраться с Ватиканом и героически сдохнуть, потому что ему это так просто не оставят.

Сонный Габриэль равно милый и податливый Габриэль в первые минуты, когда он еще не сильно различает где дрема, а где явь. Он даже не сопротивляется, когда колено оказывается между ног, сам легко о него потирается, выдохнув прерывисто и возбужденно, только потом понимая, что это беспощадная реальность. Он пытается отпихнуться, шипит и заметно вздрагивает, ощутив губы на чувствительном ухе.
- Это ты наслал мне тот сон, демон? Потому что иначе мне бы такая пакость не приснилась! - Вайт безуспешно пытается свести ноги, что затруднительно из-за колена между ними, путается в одеяле и пытается его впихнуть между собой и Альвой, чтобы хоть так защититься. И это конечно же не получается. Зато у Альвы все получается просто отлично, заставляя сердце быстро забиться, а дыхание предсказуемо сбиться.

Габриэль ловит руку за запястье, пытаясь отодрать от себя, чтобы радостно стоящий и требующий внимания член не трогали так активно:
- Я сам прекрасно справлюсь со своим состоянием, ценю твою помощь, но я не по мужчинам, - раздраженно рычит он, неожиданно для себя сорвавшись на тихий стон, когда зубы сжались на ушке, послав по телу чуть ли не электрический разряд, заставивший вздрогнуть: - Все бывает в первый раз, побудь живодером и отпусти, мы не договаривались на это.
На словах Вайт сопротивляется очень активно, а вот тело все быстрее сдает свои позиции, распаленное и сном, и медленными прикосновениями. На ум невольно снова пришло воспоминание о том, как он стоял на коленях перед Альвой, бесстыдно трахая себя пальцами, как ловил каждый взгляд, проводя языком по нежной коже. Рот наполняется слюной, которую Габриэль сглатывает и кусает губы, пытаясь болью отвлечься, раз уж больше ничего не помогает.

Я вытерплю, буду лежать бревном и бревниться, тогда он точно оставит меня в покое. А потом в душ, потом помолиться, поесть, еще помолиться...

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Габриэль ядовито хмыкает, фыркает и вообще даже отворачивается от мерзкого демона, явно пытающегося взять его на слабо. Можно было бы послать Альву к своим бывшим девушкам, ни одна из которых не осталась неудовлетворенной - за чужим удовольствием Вайт следил куда старательнее, чем за своим, - но это могло привести к неприятным последствиям для невинных, ну или относительно невинных дев. Натравливать на них демонов, особенно низших, а ведь Альва наверняка не станет лично проверять подобную малость, Габриэлю вовсе не хотелось.
- Думай, что хочешь, переубеждать тебя нет мне резона, - с интонациями профессионального священника, столкнувшегося с конченным грешником, сообщает он, недовольно ерошась силой, явно желающей вырваться из пальцев и поддать демону, да побольнее. Заслужил тем, что просто родился таким. И то не факт, что родился, он ведь может врать напропалую, вдруг он создан из людской лжи и желаний. Да, наверняка так оно и есть, нельзя верить даже на йоту этим ублюдкам, никогда и ни за что!

Подобные мысли успокаивают чуть пошатнувшийся бастион веры, укрепляют фундамент, осыпающийся от сомнений. Нет, червячок беспокойства все еще остается, подгрызает потихоньку, но Габриэль старается подавить все неправильные мысли. Демон врет. Демоны всегда врут, всегда изворачиваются, всегда ищут лазейку, чтобы обмануть, искусить, очернить светлую душу и помыслы. А уж высшие в этом тем более преуспели, иначе не встали бы во главе своего домена. И потому нельзя верить этим честным голубым глазам, нельзя воспринимать слова, вылетающие из лживого рта, серьезно.

- Хуево быть вами в таком случае, - пожимает Вайт плечами, снова не удержавшись и ругнувшись: - Убивать своих детей просто потому что есть какая-то гипотетическая сила, которая может привести к гипотетическому раздору, вместо того, чтобы с самого детства им все объяснить и развести по разным... не знаю, мирам? Могут же быть совершенно разные увлечения, может второй захочет строить самолеты или путешествовать, а не сидеть жопой ровно на троне и чесать башку под короной, - солдатская грубая речь звучит совершенно чуждой, когда ее произносит серебристый эльфийский голос, как будто птица вместо хрустального чириканья выдала посыл на три веселых буквы. Но Габриэля это не волнует, ведь он продолжает со всех сил открещиваться от своего нового вида, от силы в том числе, что она не согласна прощать.

- Попробовать стоит, - удержаться от ответной улыбки не получается, но Габриэль ее тут же прячет, строя морду привычным кирпичом сурового инквизитора. Только ушки чуть подрагивают.

Эти самые ушки Вайт готов проклясть, когда находится столь близко к Альве, что тому ничего не стоит поймать губами острый кончик, лизнуть, посылая по телу табун возбужденных мурашек. Как будто по члену языком провел, а может даже еще сильнее ощущается. Ууу, злыдень писюкатый, явно не с первым эльфом дело имеет. И как их вообще молва окрестила недотрогами, презирающими секс, когда есть такие чувствительные уши? Или Альва что-то в нем подкрутил и добавил нервных окончаний, когда изменял тело?
- Пиздишь, как дышишь, я подобных снов до тебя никогда не видел, - безуспешно пытается извернуться Габриэль, царапает там, где может достать, жалея, что ногти слишком короткие, чтобы нанести существенный вред. Отрастить что ли, дабы в случае чего цапнуть до крови и шипеть злым кошаком, прижав уши.

Спальню прорезает стон - сладкий, томный, короткий, - а потом Габриэль зажимает себе рот ладонью на всякий случай, чтобы больше ни один компрометирующий звук не сорвался с губ.
- Черти бы тебя драли коромыслом, да с подвывертом, - задыхается он, сам не замечая, как податливо тело льнет за лаской, изголодавшись по ней за время вынужденного целибата, кусает губы до крови, сдерживая очередной стон и не представляя, насколько соблазнительно выглядит сейчас даже будучи растрепанным и мечущим искры ненависти из зеленых глаз, уже подернутых легкой дымкой желания. - И будь ты женщиной, я бы с тобой ни за что не переспал по своей воле!

А ведь Альву легко представить женщиной и, наверное, это был бы именно тот типаж, который всегда нравился Габриэлю. Такие роковые, с уложенными волосок к волоску прической, яркими губами, сжимающими сигарету, чуть низковатым голосом, срывающимся на ласкающий уши вскрик. Да, из Альвы наверняка вышла бы охрененная женщина и именно поэтому Вайт готов молиться лишь бы тому не пришло в голову соблазнять его в таком виде. Пусть посчитает слишком легким занятием, или слишком низким для него, что угодно.

- Хватит меня лапать, мы так не договаривались, - в голосе все меньше протеста и больше желания, которое невозможно скрыть, как бы Габриэль не пытался. Он проводит по пересохшим и порядком уже покусанным губам языком, шумно выдыхая, безуспешно царапает Альву по груди, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли просто не зная куда деть руки, которые хочется забросить на шею, закинуть ногу на талию и прижаться только сильнее, не сдерживаясь и отдаваясь удовольствию, наполняющему голову бездумной легкостью. - И я вовсе не чувствительный, это ты испортил мое тело и заставил так реагировать.

На ум снова приходит недавний сон, вспоминающийся только ярче по мере того, как пальцы медленно ведут по чувствительной плоти, заставляя выгибаться навстречу, дышать все чаще и громче, срываясь на тихие постанывания. И хочется попросить не только о конце этой пытки, но и о том, чтобы прикосновения стали быстрее.
- Не нужно мне ничего показывать, - Габриэль путает пальцы в густых темных волосах, пытаясь то ли прижать Альву ближе, то ли наоборот отпихнуть от себя - он сам еще не определился, раздираемый долгом и похотью. Демон явно знал на что давить, потому что если пытку болью Габриэль еще мог бы стерпеть, плюясь ругательствами и источая ненависть каждой клеточкой своего тела, то удовольствию он не мог ничего противопоставить. И даже сила сейчас предавала, не ощериваясь острыми иглами, ранящими и его самого, а окутывая мягким облаком, легко передаваясь Альве, вспыхивая ярче по мере того, как удовольствие становится сильнее.

И он предсказуемо скоро не выдерживает, выдыхая уже откровенно стонуще:
- Отпусти меня или дай уже кончить, садюга.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Как же бесит смех Альвы. Во-первых, потому что он красивый, а не мерзкий, как положено темным существам по всем канонам Диснея. Дисней, собака, ты был не прав. Во-вторых, потому что от него складывалось ощущение, что ты, Габриэль Вайт, не взрослый мужик, гроза низших демонов и бывший командир отряда инквизиторов, а несмышленый котенок, еще даже не открывший толком глаза и бестолково тыкающийся носиком во все вокруг. В-третьих, просто потому что Альва демон. Демоны бесят. А мистер охуенные глазки умудряется делать это просто на тысячу процентов из ста. Вот дышит рядом и уровень бешенства Габриэля уже повышается.

- Сожгу? - он цепляется за это и потом мрачно хмыкает: - Скорее я тебя сожгу в очищающем пламени святости инквизиции.
Отчего-то эти слова цепляют что-то в сердце. Наверное, больше всего ранит издевательское обещание грустить. Ведь если так подумать, если очень-очень сильно подумать, то Габриэль всегда понимал, что о нем никто не будет грустить, умри он, например. Если это произойдет на задании, то его похоронят в братской могиле и быстро забудут, может быть члены команды, если выживут, какое-то время повспоминают его, но ко дню девятому или в крайнем случае сороковому он быстро выветрится у них из памяти.
У него ведь даже не было своего имени.
Не было своего дома.
Не было даже своего животного, что уж говорить о постоянном партнере. Был кактус, но он скорее всего так же мирно сдохнет через несколько месяцев без воды.
У него совершенно определенно точно не было никого, кто будет о нем грустить. И потому его угроза сейчас звучит скорее не угрожающе, а так, словно Альва что-то задел и теперь раненый Габриэль огрызается, привычно скалясь.
Искал ли меня хоть кто-нибудь?

- Мы сами творцы своего мира, - уверенно провозглашает Вайт, поморщившись от щипка и насупившись, не рискнув продолжить шествие великого матерщинника: - И все я могу понять, не прибедняйся тут, я бы решил, что ты страдаешь от демонического бытия лишь если бы видел, что ты делаешь добро вопреки своей природе. Но ты несешь зло и откровенно этим наслаждаешься, - сухо заканчивает он, изначально не веря ни одному слову Альвы и потому не ведясь на его внезапное смирение. Чтобы этот смеющийся демон внезапно стал грустным и печальным? Да трижды ха, явно играет.

Прикосновения к уху совершенно точно сводят с ума, заставляют тело вздрагивать, а голос предательски срываться на тихие стоны, учащающиеся как бы Габриэль не пытался контролировать свой голос. Зажимать рот просто бессмысленно, особенно когда Альва говорит таким голосом, одного лишь которого достаточно, чтобы вызвать стояк даже у мертвого. Эти интонации почти ощутимо ласкают кожу и кружат голову, заставляют выгибаться от острого желания. Ему раньше совершенно не нравились мужчины, но Альва... этот демон точно что-то сделал с его телом.
- Не буду же я дрочить в доме у демона, - стонуще огрызается Габриэль, снова бессильно царапая спину и сам не обращая внимания, как тянется следом за прикосновениями, а мысли нет-нет, да возвращаются к чертовому сну. Если ему так хорошо сейчас, то что же будет, если произойдет нечто похожее на приснившееся? Он сглатывает и жмурится, пытаясь утихомирить разбушевавшуюся фантазию. Нет, это должно быть неприятно, с чего он вообще взял, что член во рту может как-то возбуждать? Это все дело рук Альвы, непременно Альва виноват в этом и всех бедах мира. Небось и вторая мировая из-за него случилась.

Он уже почти кончает, но демон, этот трижды проклятый демон, всегда вовремя замедляется, заставляя бессильно ловить ртом воздух, стонать сладко и бесстыдно. Ему хорошо, один запах парфюма Альвы кажется сейчас самой заманчивой вещью на свете и какая-то часть Габриэля откровенно всем этим наслаждается, пока другая умирает от стыда.
- Не надо зеркало! - шипит он возбужденно, упираясь руками в грудь и все равно оказываясь к ней прижатым спиной, замирает, задыхаясь и возмущенно и распаленно глядя на свое отражение. Сложно подумать, что этот развратный эльф в зеркале, призывно расставивший ноги и есть он, что это его стоны слетают с искусанных и покрытых кровью губ, потому что их уже невозможно сдержать, что это его лицо может выглядеть так восхитительно похотливо. И в этот момент Габриэль отчетливо понимает, что ему заказано возвращение в команду в таком виде, потому что он сам был не прочь трахнуть себя же, чего уж говорить об остальных членах - боже, как иронично! - его небольшого подразделения. Он ловит взгляд Альвы через зеркало и жмурится, помотав головой, снова почти соскальзывая в бездну удовольствия и будучи оттуда выдернутым.
- Прекрати, - шепчет Габриэль, запрокинув голову и подставляя шею под губы, скрытый лишь волосами, только подчеркивающими наготу тела. Он не сможет устоять, он уже сейчас сдается наслаждению с такой готовностью, словно его тело ждало этого момента всю жизнь. Даже не сосредоточиться на том болезненном первом разе, столь разительно отличающимся от этих ощущений.
Никогда не думал, что это может быть так приятно.
Нет сил, чтобы спорить с очевидной правдой, Габриэль откровенно выгибается, видя как его движение повторяет отражение, как выпирают соски, затвердевшие с первых же прикосновений.
Господи, как же хорошо!
Его ощутимо встряхивает от дразнящего и медленного укуса, пославшего словно удар током по телу, он трется ягодицами о пах, извиваясь на коленях Альвы и сжимая бедра, не сводя взгляда со своего двойника в зеркале.
Прошу...
         Хватит меня мучить,
               Я так сильно хочу большего!
С губ срывается откровенно умоляющий стон, соблазн согласиться безумно велик, когда тело еще и окутывает уютным мраком, который собственная сила принимает удивительно спокойно, смешиваясь и понемногу поглощая. Этому невозможно сопротивляться, эти слова невозможно сдержать и потому губы Габриэля просительно шепчут:
- Пожалуйста, не останавливайся. Я хочу кончить, - он просит как умеет, переступая через заткнутую похотью гордость, отдаваясь желанию со страстью, которую невозможно встретить у эльфа. И потом, когда Альва все же исполняет его просьбу, с отрывистым вскриком изгибается в остром оргазме, ничего не слыша сейчас, растеряв все мысли и планы и потом обмякнув на руках у демона, бездумно глядя на свое отражение, выглядящее чертовски удовлетворенным и неправильно счастливым.

- Ненавижу тебя.

Губы разлепить безумно тяжело, сердце гулко ухает в груди, не хочется шевелиться и отстраняться от приятного голоса, запаха и тепла.
Ну давай уже, спихивай меня на пол, как использованную игрушку, хватит притворяться хорошим и ласковым демоном.
Сила успокаивается и не жжется больше, как тогда ночью, когда Вайт впервые за долгое время спал совершенно спокойно. Интересно, как долго продлится этот побочный эффект?
С губ не сходит расслабленная улыбка, голос Габриэля тих и нежен и от того еще более жестоко звучат слова:
- И когда-нибудь обязательно убью, обещаю.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Лучше бы Альва не напоминал куда привело своеволие Габриэля. А ведь послушался бы своих командиров и не встретился бы никогда с этим демоном, остался бы в прошлом обличии и скорее всего был бы благополучно продан кому-нибудь из высших начальством или принесен в жертву ими же через энное количество лет. Габриэль этого, к счастью, не знал и потому был верен тем самым высшим кругам, обретающимся в священном Ватикане, так сильно, как некоторые псы не верят своим хозяевам. А это показатель.

Вайт наивно полагал, что ждало его как раз весьма и весьма светлое будущее. Что отомстит демону, из-за которого убили его мать и отца, вернет должность командира своего подразделения, продолжит работать во имя спасения человечества, может быть усыновит или удочерит ребенка через пару десятков лет, чтобы хоть кому-то помочь справиться с адом существования в приюте. К этому моменту у него уже будет своя небольшая квартирка, собственное дело - например, будет выращивать и продавать цветы или овощи. Но все накрылось задницей одного бесстыжего демона. Вот и кто просил его быть таким мстительным вообще.

- Я пытался тебя сжечь, не имея на руках полной информации о твоей природе. Теперь я знаю чего от тебя ожидать и непременно это использую в своей следующей попытке, - мрачно обещает Габриэль, скрестив руки на груди и всем своим видом выражая непреклонность: - И нет, не боюсь, я с честью выдержу любые испытания, через которые меня заставит пройти моя вера! - с него сейчас можно писать шаблон настоящего инквизитора и показывать начинающим светлым, как надо себя вести. А потом Габриэль поджимает губы и смотрит на Альву, как на настоящего идиота. Отличное умение, которым в совершенстве владеют даже эльфийские полукровки, ни разу не видевшие настоящего эльфа. - Это же очевидно. Если я перестану цепляться за веру, то быстро пропитаюсь здешней тьмой и в итоге после моей смерти ты сожрешь мою душу. Если же я выдержу, то моя душа отправится не в твою пасть, а куда-то еще. Не обязательно в рай, может в чистилище или еще куда, - объясняет он спокойно, на удивление не скатываясь в сторону устоев и уверений, что ангелы просто задержались по пути, зависли в ангелдонадсе или у них случилась пробка в небесах.

- Вообще-то сотворил, - даже обиженно проговаривает он, вскинувшись тут же: - Я нашел работу, которая позволяет мне защищать людей от гибели, неплохо в ней продвинулся, а потом приперся ты и все испортил. Серьезно, полгода планировал похищение человека? Вызвал бы на честный бой, а не вот это вот всё! - он с отвращением повертел в руках кончик длинного хвоста, намекая, что особо сильно ему не нравится. С этими волосами одного шампуня треть банки уходит, хорошо хоть не выпадают и вообще в расческе мало остаются, а то облинял бы весь дом, как длинношерстный кот. Хотя, может быть это бы стало для Альвы стимулом обкорнать его шевелюру, чему Вайт будет только рад. Хоть в зеркале перестанет казаться себе девицей.

Голос демона действительно ощущается кожей, окутывает разум обещанием удовольствия, которое совсем рядом - достаточно протянуть руку, попросить и оно жаром разольется по телу, заставляя его содрогаться. Этот голос хочется слушать, сдаться, забыться, отдаваясь в его власть. Но Габриэль все равно шипит котом на предложение обдрочиться всласть, гневно подергивая ушами и всхлипывая, когда чувствует укус.
- Иди ты к черту, - он обещает себе, что дрочить будет только в исключительных случаях. Например, перед обязательным теперь совместным пребываниям в одной постели по понедельникам, чтобы не просыпаться с лютым стояком и не попадать в такую же ситуацию. А еще лучше будет вообще не спать, чтоб наверняка.

Он должен отвести взгляд, но не может, невольно отмечая, как действительно эротично его гибкое тело, как выглядит лицо каждый раз, когда искусанные губы размыкаются от сладкого стона, которые попросту невозможно сдержать, как бы он ни пытался. Такие развратные звуки сделали бы честь любому порнофильму, мысль о чем вызывает снова румянец на щеках. Хоть бы Альва не держал тут камер. Габриэль обещает себе, что никакого большего нет и не будет, что он не хочет проверять ничего из того, что ему снилось и уж тем более не собирается трахаться с этим демоном, особенно памятуя как хреново ему было после того самого первого и пока что единственного раза, когда в его заднице оказался член.
Укус заставляет выгнуться, запрокинув голову, становится тем финальным штрихом которого не хватало, чтобы тело окончательно сдалось наслаждению, а потом обмякло. Габриэль обессиленно через томную поволоку ресниц смотрит за тем, как язык Альвы скользит по пальцам, удивляясь краем сознания как тот умудряется слизывать сперму с таким видом, словно там вкусный крем, например. Говорят, для нормального вкуса надо есть что-то сладкое, на этом настаивала одна из его девушек. Он залипает на ласкающие движения языка и оказывается застанным врасплох внезапным поцелуем. Даже отвечает на него, не находя в себе сил на сопротивление, расслабленно думая о том, что целуется Альва точно лучше любой из его девушек. Да и сперма его на вкус не такая ужасная, как думалось. А потом Габриэль приходит в себя, скидывая ленивую сытость, наполняющую тело, отплевывается в сторону, оскалившись так, как сделало бы честь голодному вампиру, хватает одеяло и прикрывается им, не переставая шипеть что-то матерное. Переход от милого эльфа в разъяренного инквизитора занял меньше секунды, причем этот инквизитор явно не собирался просто сидеть на месте, особенно когда укус на шее горит болью, смешанной с отголосками испытанного удовольствия.

- Пусти! Утро настало, я больше не обязан с тобой тут торчать, так что заведи себе граммофон, напихай туда любых пластинок и слушай, а мне пора на утреннюю пробежку и тренировки, - он и рычит, и шипит, источая чистейшую ярость и ловя чужую руку, отцепляя ее от себя и удерживая на расстоянии. Нужно было еще и по поместью как следует побегать, чтобы понять где Альва собирается устраивать следующую тусовку демонов и как там можно схорониться, чтобы все подслушать. - И запомни, это было в первый и последний раз, я больше никогда не усну с тобой в одной кровати. Буду книги умные читать лучше, мы ведь не договаривались, что я буду спать.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Габриэль вылетает из комнаты Альвы, безжалостно лишив того своего общества и одеяла. Ну и одежды, конечно же, схваченной в бесформенную охапку. Матерящимся вихрем пролетает мимо слуг, опасно ощетинившись силой и грозя снести все на своем пути, благо никто и не рискнул там оказаться, а потом заперся в ванной, отдраивая там себя мочалкой безжалостно и долго, так, что даже нежная кожа закровоточила под конец, окрашивая стекающую воду в розоватый цвет. Габриэль клял и себя, и Альву всеми словами, не чувствуя сейчас боли, стараясь изгнать из головы все мысли, хоть немного хранящие в себе отголоски удовольствия. Он ни за что не будет той шлюхой, отражавшейся в зеркале, стонущей от удовольствия, никогда и ни за что, это все демон. Чертов демон, сделавший что-то с его телом.

От бессилия даже хотелось заплакать, но Габриэль как-то сдержался, отвлекся на промывание волос, словно пропахших запахом Альвы, мстительно выливает на них целую бутылку шампуня, домывая чуть ли не до скрипа. Ничего, он еще покажет демону кузькину мать. Он всем демонам ее покажет! Познают они гнев карателя инквизиции. Будут трепетать и молить о пощаде, а он изгонит всех и каждого в небытие, чтобы не возвращались. Главное потерпеть и продержаться до тех пор,пока не найдет способ уничтожать высших. А пока надо узнать о них побольше. И выучить язык, чтобы в книжках найти способ уничтожения.

Габриэль старательно повторяет пройденный материал, практикуется с произношением, пока даже самые сложные сочетания, получавшиеся раньше даже не с третьей попытки не начинают звучать легко. Все остальное свободное время он проводит расчерчивая карту замка и отмечая там точки, в которых можно хорошо прятаться, да мучается порой от влажных снов, заставляющих проснуться от собственного голоса - стонущего и сладкого - после чего приходится стоять под ледяной водой и думать о пингвинах. Ему везет - острые уши ловят разговор о бале-маскараде, а там не нужно будет притворяться частью куста, можно будет прийти в маске и все будет хорошо. Одна проблема - маски нет, поэтому приходится утащить у горничной нитки и ножницы, раскромсать одну из рубашек, висящих в шкафу, а потом старательно обшивать бумагу, сложенную в несколько слоев, тканью. Нормальная маска получилась попытки с третьей, но рубашку все равно было не спасти в любом случае. Немного подумав, Вайт отрезал у тюлевой шторы в пол в одной из комнат кусок у пола - вряд ли кто-то бы заметил потерю с первого взгляда - и пришил вуаль к своей маске, покрутившись затем у зеркала и уверившись, что его лицо скрыто достаточно хорошо. Идеально. Из своей же занавески он сшивает подобие плаща с капюшоном, чтобы скрыть длинные уши и светлые локоны. Хорошо, что у Альвы даже занавески сделаны из достаточно дорогого материала и потому в целом его наряд выглядит не на уровне поделок для детского садика.

Конечно, Габриэлю было запрещено появляться на этом балу, но кто откажет молодому и подающему надежды высшему демону, решившему нанести визит вежливости. Это ведь маскарад, он может даже не открывать свое имя никому, что он непременно и сделает. Все должно пройти идеально, а если повезет, он найдет там кофе или какой-нибудь коньяк. Боже, как же не хватает восхитительного вкуса кофе.

В день Х Габриэль битых два часа уговаривал свою силу свернуться на донышке, как раньше, успокоиться и не колоться, чтобы не спалиться. Он умолял, обещал, угрожал, медитировал, но все это не помогало. Помогло банальное подрочить, причем Габриэль активно ненавидел себя за то, что вместо пышногрудых красоток, заглатывающих его член, на ум приходило то утро в комнате Альвы, вспоминались его руки, так умело ласкающие тело, его губы, терзающие чувствительные уши. Ничего, как только он его убьет, наваждение тут же исчезнет. И сны пройдут. И глобальное потепление наверняка перестанет грозить планете - это же Альва во всех бедах виноват.

Чуть позже, когда уже многие собрались в зале, там появляется фигура в простой светлой маске, скрытая накидкой с капюшоном, под которой видны только руки, если они что-то держат, да ботинки.
- Вы, наверное, смерть? - со смехом интересуется одна из дам, оторвавшись от беседы и обратив внимание на вошедшего, пытающегося проскользнуть мимо: - Довольно претенциозно, но где ваша коса?
- Не совсем. Я скорбь, - Габриэль отвечает ровно, даже не запнувшись, хотя вопрос на миг выбивает его из колеи, ведь он даже не думал, что должен что-то олицетворять. Но ответ слетает с губ сам, так легко, словно был заготовлен заранее.
- В белом? Ах, прекрасная скорбь, если бы мы встретились в другом месте, я бы решила, что вы ангел, горюющий по миру, - демоница в кружевной маске кокетливо прикрывается веером и схлопывает его, протягивая руку: - Сейчас белый танец, так что я обязана станцевать со скорбью, чтобы та миновала меня в будущем.

Габриэль оттанцовывает вальс к счастью своему не так плохо для солдафона, даже не наступает на ногу своей парнерши, удивляясь внезапно проснувшейся пластичности и танцевальному навыку. Еще он рад, что его окликнули по-английски, а не на демоническом языке, потому что иначе вся его маскировка полетела бы, наверное, коту под хвост, а так демоница упорхнула обратно, поняв, что "скорбь" не слишком разговорчив. Уши под капюшоном чуть подрагивали, ловя демоническую речь, кое-где мелькал и знакомый английский, поэтому Вайт вооружился стаканом с коньяком - боже, наконец-то можно выпить и так подлечить расшатанные нервишки - и небольшой тарелочкой с крохотными бутербродиками и тарталетками в качестве закуски, с чем и устроился достаточно далеко от тех демонов, чтобы те не поняли, что их подслушивают и достаточно близко, чтобы нормально все слышать, разделяя их слова, музыку и чужие разговоры. Стоило отдать Альве должное: зал даже на вкус Габриэля, в принципе ненавидящего все, что делали демоны, выглядел отлично. Да и еда была вкусная, а уж про алкоголь и вовсе говорить не стоило - такой дорогой коньяк доблестный инквизитор ни разу еще не пробовал, поэтому не удержался и налил еще, понимая, что демоны беседуют явно о каких-то демонических проблемах. Дескать, души мельчают, надо с этим что-то делать, а вот во времена их юности люди не с таким удовольствием предавались порокам и были гораздо вкуснее и вообще.

- У вас такой простой костюм и при этом такая искусная иллюзия души, что не отличить от настоящей. Думаю, именно такая душа должна быть у скорби - почти засыпанная пеплом надежд и мечтаний, разрушенных безжалостной реальностью, но при этом с болезненной верой в светлое будущее. - Габриэль вздрагивает, когда слышит голос той же демоницы, отвлекшей его от задумчивого созерцания стола и мыслей о том, что тарталеток стоит взять еще немного, уж больно вкусные. - Давно не видела такой имитации, вы, наверное, много проводите времени среди людей, а может даже в ангельской ставке на земле? Я потому и заговорила с вами на самом распространенном земном языке, чтобы маскировка была идеальной. Взгляните на меня, не уязвляйте мое самолюбие!
Вайт с усилием улыбнулся, что было немного заметно под вуалью, склонил голову, безмолвно извиняясь за свое поведение:
- Простите, леди, ваши похвалы и красота ослепляют меня и вызывают онемение языка. Скажите, вы не знаете, где сейчас хозяин земель?
- Кто знает, иногда он опаздывает. Слышала, что у него появилась новая игрушка, говорят эльф, да такой очаровательный, что так и хочется содрать с него кожу, снять мясо с костей, оставляя в живых, пока он смотрит таким восхитительно-ненавидящим взглядом, а потом вернуть все обратно, мучить и мучить, пока свет в глазах не потухнет... - демоница говорит с таким восторгом, что симпатия, проклюнувшаяся к ней на миг, сразу куда-то улетучивается, а по спине крадется неприятный холодок. - Люблю эльфов, они держатся дольше людей, но зато и ломаются с концами и без шанса на восстановление, их потом только низшим отдавать на потеху, - продолжает она, махнув рукой и поморщившись. - Так вот, к чему это я... Наверняка он потерял счет времени, развлекаясь с тем самым эльфом. Хотела бы я его увидеть, а может быть и выкупить.

Габриэль легко кивает, поддерживая разговор, угукает, чувствуя, как внутри зарождается паника и пытаясь подавить ее в зародыше, ведь если она станет сильнее, то его сила тоже проснется и ощетинится острыми колючками, которые почувствуют те, кто рядом. И если хотя бы половина из них лелеет такие же мечты, как эта прелестная дева, то ему пиздец. Просто безвозвратный пиздец. Габриэль молча осушает до дна стакан - уже второй, вежливо отмазывается от демоницы и отходит совсем уже в угол, набулькивая третий стакан и запоздало ощущая, что его ведет. Как-то слишком быстро, раньше и от бутылки был бодрячком, а тут всего-то два стаканчика на донышке. Ничего, это последний, а потом свалит, кажется, этот прием будет безрезультатным в плане узнавания слабостей демонов и дел в Ватикане. Да и не сорвать его никак.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Алкоголиком Габриэль не был, но вот выпить что-то хорошее любил. Или не очень хорошее, но в хорошей компании. Да и вообще работа у инквизиции такая нервная, что либо пьешь, либо едешь крышей после очередного задания. Больно уж часто демоны собственные страхи против рыцарей креста направляли, Вайт отлично помнил, как один из его группы был близок к тому, чтобы расчесать себя до смерти, потому что ему казалось, что под кожей копошатся насекомые. Да и не раз и не два видел, как некоторые инквизиторы послабее духом были найдены в петле, не выдержав то ли тяжести работы, то ли моральных дилемм, ведь когда сносишь голову ребенку, под личиной которого прячется какая-то тварь, то становится очень, очень херово.

Да, Габриэль не алкоголик, но от разговора с той демоницей ему хочется налакаться в нолик, пойти к себе в комнату и там кидаться чем-то в стену пьяно и зло, завернувшись при этом в одеяло и стараясь не думать, что он уже фигура известная среди демонов и притом известная не так, как ему хотелось бы. Он хотел быть грозой и ужасом всех богомерзких созданий, а в итоге какой-то эльф, которого будет весело помучить. Горестные мысли он запивает коньяком, обещая себе, что обязательно отомстит, вот всем и каждому, а потом догонит и еще отомстит. И особенно старательно будет мстить Альве: и за член в заднице, и за покусанные уши, и за руки на сокровенном месте, и за зеркало, и за глаза эти синие, которые бесят своей чертовой насмешливостью. Ууу, сюка.

Когда эти самые глаза возникли совсем рядом, стакан чуть не вывалился из дрогнувших пальцев. К счастью, Габриэль спас пол от остатков коньяка и вовремя захлопнул рот, чуть было не возмутившись, что с мужиками не танцует. Демоны же, для них это не аргумент, а повод задать вопросы.
- Миледи вас... - родное и простое "наебала" так и просится на чуть заплетающийся язык, но Габриэль мужественно держится: - Обманула. Мои навыки не так хороши, как она расписывала, к тому же я собирался уже уходить.

Куда там, демон явно не слушал его, легко вытаскивая из укромного уголка на свет отнюдь не божий. Вайт только успевает поставить стакан на поднос официанта с аккуратными рожками, а потом зависает, глядя на демона. И кто тут партнерша? И как вообще танцевать?

- Знаете, у меня так резко заболела нога, старое ранение, которое сложно вылечить, - вдохновенно врет Габриэль, пытаясь вырвать руку из крепкой хватки, а потом замечая, как к ним направляется та самая чертова демонесса. Еще один танец с ней вкупе с красочным расписыванием того, что можно сделать с эльфами, он точно не выдержит, поэтому резко меняет свое мнение. - А хотя просто легко стрельнуло, уже прошло, я в вашем распоряжении!
Тут уже Габриэль берет инициативу в свои руки, а незнакомца за талию, так бодро утанцовывая его подальше от опасной для своего тела и психики демоницы, словно всю жизнь мечтал об этом и готовился ночами к быстрому вальсированию в сторону. Голова только закружилась в какой-то момент, поэтому Габриэль отдал инициативу, когда музыка с активной сменилась на медленную, вызывая воспоминания о том, как в фильмах на выпускных обычно под такие медляки главные героини уютно устраивают голову на широкой груди главных героев и все счастливы. У него такого выпускного, к сожалению, не было, да и демон рядом точно был героем не его романа, поэтому приникать к черной ткани щекой Габриэль конечно же не спешил, даже наоборот наступил на ногу в очередном повороте и тут же рассыпался в извинениях, став на удивление разговорчивым, когда выпитое ударило в голову.
- Я же говорил, что отвратительный танцор, - добавляет он, а потом скашивает взгляд на пышное платье ненавистной ему демонессы: - Лучше найдите себе очаровательную партнершу, которая согласится скрасить досуг, или более подходящего партнера. А то я все же скорбь на этом маскараде, а ее редко увидишь танцующей. Кстати, а вы кто? - из вежливости интересуется Габриэль, неловко мотает головой и капюшон, скрывающий длинные уши и светлые волосы предательски сваливается, вызвав у Вайта острый укол паники, на который тут же и сила слегка отреагировала. Он тут же нацепил капюшон обратно, натянул поглубже и затолкал выглянувшие пряди, подрагивая пальцами. Все же нормально, верно? Уши могут быть частью маскировки, да и демоны могут быть блондинами, в его сторону даже никто не смотрел. Кому интересен какой-то безымянный парень на крупной тусовке, где все уже разбились по группам и перетирают про старые времена.

- Знаете, у вас глаза как у хозяина приема. Вы ему, случайно, не родственник? - с нервным смешком Габриэль пытается отвлечь партнера по танцу, молясь, чтобы его уже отпустили и он быстро ускакал в свою комнату, прихватив, может, бутылку со стола и утащив в плаще. Должна же ему быть какая-то моральная компенсация. Жаль, божественно вкусные тарталетки так легко утянуть с собой не получится.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Хорошо, что лицо скрыто маской и скепсис на нем от слов про сердце увидеть сложно. Конечно, демон с разбитым сердцем, ага, десять раз. А Габриэль на самом деле не инквизитор, а балерина с большой сцены в таком случае. И все же по спине пробегаются мурашки от голоса этого демона. И Габриэль сам не может объяснить почему они появились. Эдакое сосущее ощущение пиздеца, которое чувствуется на кончиках пальцев руки, вложенной в ладонь незнакомца, которого ничто не могло отпугнуть.

- Нет, не стоит, поверьте, я уже испробовал все, - активно отнекивается Вайт, но легче остановить танк, чем наглого демона, не стесняющегося ни чужого внимания, ни того, что они в центре зала. Приходится смириться и молиться, что сейчас ничего не заметят и спишут боль, которой нет, на хитрое проклятие, например. Мало ли что там может быть у демонов, может ангел как-то благословил от души, вот и проблемы теперь.

Он балансирует на одной ноге - хорошо, что с эльфийским телом это получается даже слишком легко, словно он и на веревке бы так стоять мог, а не только на твердом полу, морщится, чувствуя боль от слишком крепкой хватки.
- Ваше лечение доставляет мне дискомфорт, прекратите, пожалуйста, - вежливый Габриэль - это редкость, но все же он умеет быть и таким даже в стане врага. Он же под прикрытием, шпион во имя света и все дела, тут нельзя палиться.

И конечно же демон не отпускает, даже наоборот идет дальше, поднимая штанину и обнажая светлую кожу, чем вызывает в душе бурю эмоций. Не трахнут же его прямо тут? Или рискнут? И хватка становится все больнее, причем ногу совершенно точно не вырвать.
Это же не может быть Альва?
Или может?
Неужели это действительно он?

Взгляды пересекаются, кожу обжигает короткий поцелуй, а потом тело пронзает острая боль, ввинчивающаяся словно в каждую клеточку. Это тело нежное словно новорожденное, оно еще не знало такой боли и потому та чувствуется еще сильнее, но Габриэль молчит, впиваясь зубами в нижнюю губу так, что от нее по подбородку начинает течь тонкая струйка крови. Он не доставит ни Альве, ни его приспешникам удовольствие наблюдать за своим страданием, не покажет, как сильно на самом деле ему больно, как внутри что-то хрустит и леденеет с каждым новым витком обжигающей боли. И поцелуй он терпит безучастно, глядя на Альву широко раскрытыми глазами, в которых зрачок расширен так сильно, что от зелени остается лишь тонкая каемочка, напоминая сейчас слишком хорошо обычного гордого эльфа, столкнувшегося с унижением, которое он не в силах вытерпеть и потому предпочитает закрыться в себе и отдать тело на откуп зверям в человеческом обличии. Он может молчать, но сила - его успокоенная с таким трудом сила - срывается с поводка, вспыхивая сверхновой, которая готова вот-вот обратиться в черную дыру, намекая на более чем привлекательный потенциал, заложенный в нем с самого рождения и способный при должном развитии стать еще больше. Будь Габриэль действительно эльфом - нормальным эльфом, знающим как с этим управляться, какие слова говорить - он даже сейчас смог бы причинить собравшимся в зале низшим какой-то вред. Но он лишь полыхнул, заставив их отшатнуться и быстро заморгать, приводя в порядок зрение, а после опасно покачнулся, чуть не упав, исчерпав этой выходкой почти весь свой резерв.

Да он же меня... дрессирует как псину!

И эта яростная мысль угасающего сознания заставляет очнуться из странного оцепенения, вспыхнуть уже душой, сбрасывая раз и навсегда узы эльфийской крови, возвращая себя - матерящегося и яро ненавидящего всю демоническую братию инквизитора, который может и не такое вытерпеть. Вместо падения назад Вайт подается вперед, перехватывая руку Альвы, заставляя его повернуться и посмотреть на себя, даже если это будет стоить еще одной ноги или руки, притягивает ближе с неожиданной для себя силой, вцепившись уже в лацканы костюма.
- Слышь ты, наказание, - шепчет он в губы своими - окровавленными и искусанными в мясо, зарастающими на глазах: - Даже не думай, что все всегда будет идти по твоему чертовому плану. Когда-нибудь я обязательно уничтожу и тебя, и всех тех, кто здесь находится. Жизнь положу, но сделаю так, чтобы и вы все сдохли вместе со мной. А пока наслаждайся своими приемами.

Этот мерзкий, миллионы раз проклятый рот так близко, что Габриэль не может удержаться и целует - кусаче и коротко, пачкая губы Альвы своей кровью сильнее, не придумав как ему можно еще навредить, сглатывая смесь их крови и потом отстраняясь, ковыляя к столу, где стоят заветные бутылки. Берет пузатую бутыль коньяка не глядя, все равно не разбирается, прикидывает расстояние до выхода и нагло отжимает трость у высокого и сухопарого демона рядом, ядовито оскалившись:
- Все издержки за счет хозяина маскарада, - издевательски сообщает он, а потом медленно идет к выходу, изо всех сил концентрируясь на чем угодно, но не на боли, не замечая взглядов низших и особенно восхищенного взгляда той самой бесовки, чья грудь сейчас была очень близка к тому, чтобы от избытка чувств выпрыгнуть из декольте.

То, что трость сгорает в руках даже не вызывает особых эмоций. Лишь заставляет вздохнуть, развернуться, ловя взгляд Альвы и молча показать ему средний палец. Только из уважения к культурному приему. А потом Габриэль громко хлопнул дверью и потащился в свою комнату по стеночке, изредка по пути прикладываясь к бутылке. К счастью, он уже не слышал, как достопочтенная жена генерала стала осторожно выспрашивать его цену.

Стул в комнате умирает смертью храбрых, жертвуя ножку, самодельная накидка идет на бинты для фиксации ноги в правильном положении, коньяк помогает напиться и забыться и даже еще где-то треть остается. Нога срастается за считанные дни и, к счастью, не болит. Дни тянутся серо, даже либидо молчит, книги на английском и латыни в библиотеке постепенно кончаются, Альва бесит что своим присутствием, что отсутствием. Впрочем, отсутствием, наверное, больше.

Скучно. От этой скуки Вайт начинает копаться в саду после молитв и тренировок, жалуясь растениям, растущим от его силы как на дрожжах, на нелегкую судьбинушку сиротинушки. Он все ждет, когда Альва сделает хоть что-то, но тот верен своим словам. А демонический учить надо, причем слуги наотрез отказываются помогать.
В какой-то момент Габриэль не выдерживает. Повторяет уже вызубренные материалы первого урока, заталкивает гордость куда подальше и с букетом самолично выращенных цветочков и тетрадкой наперевес ищет Альву, чтобы потом заступить ему дорогу и скороговоркой выпалить, глядя куда угодно, но не в глаза, старательно втюхивая в руки смесь из полевых цветов и шипастых роз:
- Извини меня, пожалуйста, давай продолжим наши уроки!
Формально извиниться удалось, главное чтобы это удовлетворило взыскательного учителя. А в этом Габриэль был уже совсем не уверен.

Отредактировано Cillian St. Clair (17-09-2020 05:32:52)

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Когда Габриэль видит Альву, то повторяет себе как мантру обещание не срываться. Он сильный, он в состоянии себя контролировать, он не поведется на провокации и даже если будет делать так, как Альва захочет, то лишь во имя великой цели - выучить демонический, чтобы потом выучить ангельский, а потом прибить этого улыбчивого ублюдка. Когда демон скептически рассматривает букет, собранный, между прочим, старательно, с попыткой в флористику, украшенный какой-то пушистой фигней, название которой Габриэль не знал, но решил, что между цветами она смотрится красиво, то очень хочется взять розы и засунуть их ему в задницу стеблями с острыми шипами, да еще и повернуть, чтоб побольнее было.

- Я сказал "извини", - терпеливо и кротко повторяет Габриэль, мысленно читая молитву о смирении. Он смиренный. Он, сука, самый смиренный инквизитор на планете, круче него в этом плане только ангелы и, возможно, яйца. Он ни за что не поведется ни на одну провокацию, будет говорить самым елейным голоском главного настоятеля. Он справится, потому что ему нужны эти чертовы уроки.

Веко нервно дергается, когда в волосах оказывается цветок. Колени, ага. Может сразу отсосать на этих самых коленях, чтоб искренности побольше было? Типа, ничто так не радует, как подарок сделанный своими руками и ртом. И что самое ужасное, какая-то часть Габриэля не сильно-то против этой мысли, любопытствуя так ли это приятно, как снилось. Нет, когда ему делали минет - это было приятно в любом случае, тут он не спорил с собой. Но делать его самому - это уже перебор. Сперма на вкус отвратительная, член тоже не пломбир, Альва бесит. Нет-нет-нет, сны - это ложь, которую наверняка сам Альва и посылает.

- Когда кажется, креститься надо, - все так же кротко и без тени издевки, которой в глазах при этом так много, что хоть собирай и разливай по баночкам, сообщает Габриэль, сцепив руки за спиной в замок, чтобы соблазн дать по лицу за сломанную ногу, например, не был так силен. - А цветы бы эти без моего ухода все равно в большинстве своем зачахли бы. А теперь выгляни в окно и посмотри, как прекрасно цветут земные растения. И это тоже часть моего искреннего извинения.

Он улыбается - вообще это выглядит как кровожадный оскал голодного упыря, уставившегося на нежную шейку девственницы, но в воображении Габриэля это нежная и ласковая улыбка типичного эльфа - переступает с ноги на ногу и чуть склоняет голову на бок, от чего длинные волосы серебристым каскадом окутали плечи.

Руки бы тебе оторвать, а потом засунуть туда, откуда они растут у растяп, чтобы держал их при себе.

И все же попытки быть очаровательным явно не работают. Во-первых, потому что Габриэль попросту не умел даже несмотря на теперь отличные данные для этого. Ну не нужно было ему учиться: для убийства демонов милашки не нужны, а женщины охотно велись на грубоватую харизматичность потрепанного жизнью волка. Во-вторых, Альва наверняка повидал столько очаровашек любого пола и вида, что этим его не пронять. Ну и в-третьих, как не притворяйся добрым и пушистым, а кровавых зайчиков в глазах не скрыть. И потому Габриэль вздыхает и прекращает валять комедию, серьезно взглянув на Альву.

- Когда дрессируют собак, их не наказывают за один проступок дважды, - сухо произносит он, выпутывая из волос цветок и вкладывая его обратно в букет, - Как ты, наверное, догадываешься, мне нелегко вообще произнести подобные слова перед лицом того, кто убил моих товарищей, изнасиловал меня и превратил мое тело в... это, изредка делая все, чтобы унизить дополнительно. И все же я извинился. Так искренне, как только могу по отношению к тебе. Если тебе не нужны цветы, то отдай - не хочу, чтобы мои извинения оказались в мусорке или переподаренными прислуге. Но на колени я перед тобой не встану, - решительно заканчивает Габриэль и протягивает руку, ожидая, что демон вложит в нее букет. Ну или сломает за очередное проявление гордости. Плевать, все равно заживает быстро, главное кости правильно соединить и не шевелить сломанной конечностью хотя бы ночью.

Рациональная часть не первый день уже предлагает снизить обороты, немного сдаться, начать делать то, что Альва хочет, ведь тогда демон будет доволен и, следовательно, Вайт сможет добиваться своего быстрее, а заодно и бдительность его притупит. Но Габриэль попросту не может, все в нем противится одной этой мысли. Даже если в результате своего упрямства он в итоге окажется в руках той демоницы, когда Альва от него устанет. Если уже не устал, судя по тому, как в последнее время он не обращает внимания на присутствие эльфа в своем доме.

- Просто интересно, сколько я стою в глазах других демонов? - насмешливо интересуется он, уверенный, что Альва если и назовет цену, то она будет до смешного мала.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Чем больше Габриэль смотрит на Альву, тем больше хочется зарядить в это улыбающееся лицо, да так, чтобы зубы повылетали. Уж тогда-то паясничать перестанет. Вот только что может сделать серьезный Альва? На ум сразу приходит, как его драли во все щели, как голым выкинули из кабинета, как с треском разломилась кость - после этого желание ударить сразу становится намного более блеклым. Он не боится боли, но у Альвы просто превосходно получается унижать, а это куда хуже.

- Что-то не замечал у тебя проблем со слухом. Отрастил бы себе в таком случае уши, а не мне, уверяю, они работают даже слишком хорошо, - в тон ему отвечает Вайт, будучи в заметном бешенстве от неприкрытого издевательства. И все же он понимает, что не соперник демону даже в словесных перепалках, просто потому что у того куда больше опыта. Все что может Габриэль - бессильно рычать и ждать момента, когда получится раздобыть что-то, что может уничтожить даже высшего. Жаль, что скорее всего придется бить в спину, потому что это слишком низко, но иначе шанса победить не будет.

Он удивленно распахивает глаза, легко поверив в слова Альвы. Вот что крест животворящий делает, может попробовать его как-то уговорить на это? Или пока тот спит его рукой его же перекрестить и это разрушит демонический дом и можно будет в суматохе сбежать? Знать бы только куда бежать, потому что Габриэль не имеет представления где отсюда портал, соединяющий с миром людей,  есть ли он в принципе или демоны переносятся сами, как далеко он вообще от него находится, что за пределами купола - вдруг там ядовитая пустошь, полная диких и опасных животных, способных перекусить его нынешнее тело пополам. Но в этом ему наверняка помогут книги, должно же там быть написано, что и как существует за пределами каждого из демонических доменов.

- Правда трещинами пойдут? - все же уточняет Габриэль, умильно шевельнув ушками, легко выдающими своими движениями крайнюю заинтересованность владельца, похожую на наивную веру ребенка в Санту. Эти самые уши опускаются кончиками вниз, когда Альва сознается в подглядывании, понемногу розовеют, стоит Габриэлю вспомнить, как жаловался цветочкам на жизнь и как поносил мерзкого демона и вообще демонов. Остается надеяться, что Альва только подглядывал, но не подслушивал. А еще Габриэль понимает, что Альва получается отлично видел, как ему хреново все это время из-за собственной силы, которую он хоть и сливал в растения, но как-то слишком быстро накапливал обратно и тут что молись, что не молись - ничего не помогает. Чего-то не хватало - чего-то, что мог дать только Альва. - Мог бы подойти и сказать какие цветы тебе, например, нравятся больше, - фыркает в итоге Габриэль, потому что сам он в них не разбирается и даже не может отличить махровый пион от махрового же шиповника или розового куста. У всех лепестков много, все на кустах растут, все пахнут, так что какая разница вообще. Вот и растил он то, что изначально сажали слуги, даже довольно мило для бывшего инквизитора разговаривал с садовником, чья демоническая природа сразу бросалась в глаза небольшими рогами.

От усмешки по спине пробегаются мурашки. Видимо, следом за вставанием на колени ему придется сделать еще что-то в качестве извинений, что крайне не понравится, так что правильно упорствует. Ни шагу назад, ни сантиметра в рот - девиз всех крестоносцев!

- Ну ты же активно меня пытаешься выдрессировать под себя, вот и говорю так, чтобы ты понял, а то вдруг настолько стар, что уже и голова не так хорошо работает, как раньше, - дерзко отвечает Габриэль, наводя на мысли, что учись он в Хогвартсе, то явно был бы на факультете Гриффиндора. Слабоумие и отвага, как говорится, сразу видны.

Удивительно, что Альва умудряется быть такой скотиной, но такой красивой скотиной. Как бы Габриэль на него не шипел, но глубоко в душе признавал, что смотреть на демона куда приятней, чем на далеко не самые симпатичные лица бывших уже товарищей или старых священников, глядящих постоянно как на говно, прилипшее к обуви.

Он поджимает губы, обдумывая предложение, понимая, что либо так, либо никак. Своими же руками себе яму выкопал, теперь придется тратить еще одну ночь в постели ненавистного демона, который и так снится с завидным постоянством. Но ничего, чем быстрее он выучит язык, тем быстрее это закончится. А еще можно не спать, а намеренно болтать и болтать всю ночь или притвориться спящим и храпеть так, что Альва сам уйдет. Или будет стоически терпеть, а потом ходить злющий и сонный. Ооо, идеальный план, просто идеальный. Его лишь немного омрачала необходимость терпеть поцелуи.
- Позволю, но только по понедельникам и пятницам. И я еще подумаю, - задиристо фыркает Габриэль, создавая иллюзию хоть какого-то выбора для себя, пусть и прекрасно понимает, что захоти Альва и он будет не только позволять целовать, но и даже большее, ведь у демонов всегда есть куча ментального воздействия. Он даже удивлен, что Альва им не пользуется. Явно не любит легких путей.

Когда Альва уходит, Габриэль мрачно приглаживает растрепанные волосы, а потом отлавливает одного из низших, требуя себе манекен из тех, что все равно не жалко, который вскоре устанавливает во дворе. Бедное чучело красуется биркой "Альва" и к вечеру как раз оказывается измочалено в кровавые щепки, а Габриэль чувствует полнейшее моральное удовлетворение. Уж теперь он точно не сорвется. Наверное. Может быть. Если очень-очень старательно будет себя контролировать.

Он принял душ, старательно завязал волосы в кривенькую косу - все же плести ее самому себе оказалась та еще морока, ухватил снова тетрадку и ручку и бодро потопал к Альве. Даже постучался, заходя после разрешения и честно глядя в глаза демона:
- Извини за тот раз, - сообщил он и нагло устроился рядом, всем своим видом показывая, что готов к обучению: - Я согласен на твои совершенно демонические условия, так что исполняй свою часть сделки, учитель.

К чести Габриэля, он произнес это даже без ехидства или привычного сарказма. Видимо, то, что он сбросил пар, помогало держать язык в узде. Да и хотелось показать, что он не забыл про первый урок и очень старательно выучил все, что Альва ему рассказывал и объяснял. Габриэль будет знать демонический даже лучше самих демонов и все своими лапками, чтобы никто не вытащил подаренные заклятием знания обратно. О как же он хорош, как мощны его лингвистические лапищи!

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Все мочалить чучелко было отличной идеей. В каждый удар вкладывалась вся обида, все раздражение от одного короткого слова "экзотика". Наверное, он для Альвы и был такой же экзотикой, как земные цветы в мире демонов. И это невероятно бесило. Они ведь должны быть врагами до конца дней своих, а тут такое странное отношение. Непонятно, сложно, слишком туманно. Надо будет попросить больше чучел.

Он смотрит на Альву и стискивает зубы, проглатывает очередной ехидный ответ, напоминая себе, что чем больше сейчас огрызаться, тем выше шанс, что его опять выпнут. А язык выучить надо.
- Что читаешь? - наконец произносит Габриэль, подсаживаясь так, чтобы быть в относительной близости к нему и при этом в безопасности от внезапных поползновений. Конечно же это не помогает и поцелуй обжигает губы, но не несет привычного вкуса крови, даже наоборот кажется довольно приятным. Губы у Альвы ничем не отличаются от женских - такие же мягкие и нежные, их действительно хочется целовать. Хотелось бы, будь Габриэль хоть немного лояльнее к своему похитителю.

Ему неловко от того, что подобные поцелуи что тогда, что сейчас не вызывают тошноту. Как будто он всегда с мужиками сосался и кайфовал от этого. Альва точно что-то сделал с его телом, что-то ужасное и радужное, другого объяснения не найти, как бы Габриэль не старался.
Он молчит, устраиваясь поудобнее, чуть подрагивает ушками, пытаясь взять себя в руки и не смотреть на этот порочный язык, соблазнительно скользящий по губам. А ведь теперь с его обладателем проводить аж две ночи в неделю придется. Ах, господи, подари силы душевных рабу своему.

Наконец удается собраться. Звонким голосом старательного отличника Вайт сообщает все, что было изучено в прошлый раз, повторяет тяжелые звуки и их сочетание, всем своим видом показывая, что инквизитор - это не только мышцы, но и весьма светлая головушка. Он не учитывает одного - демонический язык оказался куда сложнее, чем любой человеческий. И в какой-то момент их урока Габриэль неизбежно начинает делать ошибки одну за другой, путаясь в произношении таких похожих знаков.

- Перерыв, прошу, - Вайт поднимает руки в сдающемся жесте, виновато смотрит на Альву, подозревая, что тот уже разочаровался в его умственных способностях. В принципе, сам Габриэль в них уже разочаровался, а ведь в первый раз все шло так бодро, что казалось будто никаких проблем не предвидится. - Я... мой язык просто не поворачивается, я не понимаю, как у тебя получается так легко и быстро произносить что-то подобное. К тому же мне надо немного утрамбовать это все в голове. Может выпьем чаю или лучше кофе?

Габриэль искренне надеется, что Альва поймет его ситуацию - он вообще обладал не самым подвешенным языком, за что теперь и расплачивался, ломая его в безуспешных попытках выдать что-то похожее на плавное произношение Альвы, от которого уши ловили чуть ли не оргазм, если такое вообще возможно с их стороны. Этот голос, эти интонации - как бы Габриэль не ненавидел демона, он не мог не признать, что отдельные его части чертовски сильно привлекали и неудивительно, ведь Альва хорош собой, как первородный грех. Возможно, именно таким голосом змей очаровывал Еву, искушая отведать яблочко.

Мысли снова потекли не в том направлении и Габриэль тряхнул головой, от чего его и без того кривая коса растрепалась еще заметнее.
- Так о чем это я? Ах, точно, почему тут разница всего в одной завитушке, а звучание настолько сильно разнится? Это действительно не разобрать без хорошей чашки кофе, - Вайт вдруг вспоминает, что с момента похищения не пил свой любимый напиток, который зачастую насыпал в огромную чашку, при виде которой у многих сердечников уже случился бы легкий приступ. - Горячий такой, ароматный, с сиропом, - Габриэль вздохнул так мечтательно, словно говорил сейчас о каком-то сокровище, бесконечно далеком от него: - А то у тебя тут все чай, да чай, как можно его постоянно пить?

Сейчас он заметно расслабился, готовый даже поговорить о том, что ему нравится или нравится Альве без издевки и саркастичных укусов. Все же пока они занимались, Альва как-то хитро переходил с позиции злейшего врага, ублюдка и скотины в разряд учителя, с которым можно и потрепаться за жизнь, потому что с цветами об этой самой жизни разговаривать как-то надоедает - молчат же. Да и низшие скользят мимо в основном безмолвными тенями, даже садовник что-то говорит только о цветах. А люди - Габриэль упорно причислял себя к ним даже когда уши дергались так, словно собирались взлететь - существа социальные и любят коммуницировать.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] Зрачки Габриэля удивленно расширяются, а потом он пытается сделать морду кирпичом и запомнить внешний вид книжки, которую непременно позже разыщет в библиотеке. Она же есть в библиотеке, верно? Ну или придется пошариться в спальне у Альвы, вдруг оставит ее на виду. Теперь главное выучить демонический язык, ведь вряд ли Альва так беспечен, чтобы писать такую важную информацию на английском.
- Хочешь сказать, что в Ватикане так много тех, кто продал душу демонам? - запоздало интересуется он, удивленно вскинув брови и склонив голову на бок. Неизвестно сколько имен на страницах, правда, но все равно выглядит так, что там очень-очень много людей записано. И это заставляет задуматься о том, что при глобальной чистке велика вероятность, что в бедном Ватикане никого не останется. - А там написано за что продана душа? - словно невзначай добавляет Вайт, делая вид, что ему вовсе не нужно это для будущих светлых дел. Вот вообще. Просто для общего ознакомления спрашивает, чтобы поддержать светский разговор. Какая хорошая погода, какое прекрасное было утро, скачки недавно прошли восхитительно, книжка тоже хороша - вот и все, ничего большего.

Габриэль с облегчением выдыхает, когда Альва соглашается на его предложение, смотрит даже с некоторым сочувствием на то, как демон устраивается на подушках, вдруг понимая его намного лучше, чем обычно. Ему самому было сложно объяснять очевидные вещи своим подчиненным, это вызывало даже некоторое раздражение. Наверное, Альве тоже тяжело сдерживаться, чтобы не забить на все и не послать его лесом.
- Я бы давно согласился на твой магический способ, но не хочу потерять возможность знать язык. Ведь если мне кто-то наколдует его понимание, то этот кто-то может и забрать то, что наколдовал, верно? - внезапно произносит он даже немного извиняющимся тоном, на что собственная сила неприятно кольнула внутри, мол ты совсем с ума сошел перед демоном распинаться в объяснениях. Даже сам Габриэль не может понять, что его потянуло за язык: то ли сочувствие, то ли понимание, то ли вообще что-то непонятное. И потому он фыркает и отводит взгляд снова, надувшись сам на себя.

Ночной дожор Габриэлем тоже весьма и весьма приветствовался, поэтому бутерброды он встретил радостной улыбкой, отвлекаясь тут же на объяснения Альвы, все еще кажущиеся слишком сложными. Вот ведь усложнили себе язык, могли бы и попроще сделать без всяких дифтонгов. И это он еще магии не стал по книжкам учиться.
- Не представляю как вы это держите в голове, - честно признается он, насмотревшись уже на большое количество разных закорючек, наводящих на мысли о иероглифах, вздыхает и наливает себе тоже кофе, добавляя немного молока и с удовольствием вдыхая восхитительный запах напитка. О да, этого ему точно не хватало все это время.

Он греет пальцы о кружку, не спеша сделать глоток, задумчиво разглядывает бутылочки с сиропами, едва заметно подергивая ушками в ответ на слова Альвы, напоминая сейчас кота, зачарованного каким-то важным делом.
- Я не видел кофе там раньше, поэтому подумал, что в этом доме его не делают, - пожимает плечами Габриэль, отставляя наконец чашку и пробуя каждый из сиропов по капле, после чего аккуратно подливает шоколадный и мятный в кофе, от чего в воздухе сразу разлился сладковато-свежий аромат. - Вообще на самом деле я брал тот сироп, который видел в продаже в магазине возле дома, так что не сильно избалован. Там их редко завозили, основным был карамельный, пару раз ванильный. Ореховый еще был неплох, но шоколадные и мятные вне всякой конкуренции, - он делает небольшой глоток и расплывается в блаженной улыбке, добившись идеальной для себя консистенции вкуса. Даже и не скажешь сейчас, глядя на него, что страдает в плену демона и строит планы по убийству оного с особой жестокостью. А еще Габриэль прекрасно чувствует разницу этого кофе и растворимого, да даже с кофе в кофейнях не идет в никакое сравнение. Этот дорогой и благородный вкус будоражит с первых глотков, сразу дарит столько сил, столько энергии, что кажется, что можно свернуть горы.

- Господи, как же хорошо, - мечтательно выдыхает он, заедая сладкий кофе кусочком шоколадки с орешками, делая новый глоток и вытягивая расслабленно ноги. - А ты не любишь добавлять туда что-то сладкое? Только молоко? - задумчиво смотрит он на чашку, не представляя как можно пить без сахара. Явно извращение какое-то. Габриэль и какао бы с удовольствием навернул или горячего шоколада, но стеснялся сделать подобный запрос, ведь он инквизитор. Брутальный самец. Надежа и опора Ватикана, засланный казачок в тылу врага! Не пристало таким пить какавушку и блаженно раскидывать ушки. Так, глядишь, еще и до тортов опустится, пирожных всяких, как девица.

Габриэль не замечает, как кофеин - действительно хороший и чистый - активизирует работу всего тела, в том числе и той тонкой материи, которая отвечает за магическую силу, бывшую до этого относительно смирной. Сейчас же ее крохотные иголочки постепенно обретали твердость, опасно начиная закручиваться под кожей. И всего через несколько новых глотков Габриэль чуть не роняет чашку от того, как ощутимо его накрыло этим распирающим и болезненным чувством, становящимся все сильнее, требующим выхода прямо здесь и прямо сейчас. Но он ведь даже не злится сейчас, да и цветов живых здесь нет, так хорошо впитывающих энергию.
Возможно, именно поэтому история не зафиксировала ни одного эльфа в кофейнях.
Вайт все же отставляет чашку, умудряясь даже ничего не расплескать, выдыхает болезненно-прерывисто, чувствуя себя как хомячок, который наелся зерен попкорна и оказался в микроволновке.
- Это точно просто кофе? Ты ничего не приказал туда добавить? - голос подрагивает, выдавая в полной мере как его обладателю резко стало хреново просто из-за того, что он не умеет справляться со своей силой, явно решившей отыграться за тридцать с лишним лет в спящем режиме.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] И конечно же Габриэль предсказуемо ведется на такую заманчивую книгу, в которой расписаны все ватиканские грехи. Не нужно быть мастером чтения лиц, чтобы заметить, как в зеленых глазах сверкнул лукавый интерес, понять, что внешний вид книги запомнен так же хорошо, как Отче наш. Да и стимул поскорее изучить демонический появился, ведь раньше книги со всякой магией и прочими полезными штуками представлялись лишь гипотетически, а тут появилось наглядное доказательство.

Интересно, есть ли там мое имя? И как оно записано: Габриэль или то, которое я уже давно забыл?

Но все же этот вопрос Вайт не задает вслух, наверное потому что знает первый ответ. Он уже опустился так низко, что заключил сделку с демоном, пусть и для блага. И это его постоянно немного царапает и вынуждает истово молиться и наказывать себя изнурительными тренировками или ледяным душем.

- Я думаю, что ты мог бы, но я бы все равно легко все выучил заново, потому что где-то в подкорке оно бы осталось, - задумчиво и нерешительно произносит Габриэль, надеясь на лучшее. По спине ползет неприятный холодок от одной только мысли, что Альва мог бы стереть его прошлое и заменить своим, сделав, например, своим верным соратником или текущей от внимания постельной игрушкой. Или на что еще фантазия демона может быть способна. - Да и чтобы заменить одни воспоминания другими пришлось бы очень постараться, чтобы они выглядели достоверно и не начали рассыпаться по швам от нестыковок. Или я не прав? - он отвечает таким же наивным и светлым взглядом, говоря исключительно интуитивно. - А если перестараешься, то наверняка получишь не то, что хочешь, а симпатичный овощ. А это уже действительно скучно, - решительно заканчивает Габриэль и загрызает кусок шоколадки насмерть.

Если его что-то и не бесит в доме Альвы, так это еда и вообще элегантная роскошь, прослеживающаяся в каждом предмете интерьера, в каждой вещичке. Одежда из лучших тканей, льнущих к телу нежно, как прикосновения возлюбленной, еда из лучших продуктов - такой шоколад Габриэль точно не пробовал, да и рестораны, в которых могли бы подаваться повседневные нынче блюда, ему были не по карману. А кровать и вовсе песня - настоящий рай для позвоночника. Любой нормальный человек, увидев условия, в которых теперь жил Вайт, душу отдал бы за что-то подобное. Но Габриэль никогда не претендовал на нормальность.

- И во сколько же взрослеют демоны? - недоверчиво щурится он, цедя свой кофе и растягивая удовольствие, продолжая заедать его сладким - и нет, не слипнется. - Может у тебя и альбомы с фотографиями сохранились, где ты очаровательный щекастик с голубыми и невинными глазами и выпавшими молочными зубами? - картинка, нарисованная в его голове, получается умилительно-уморительной, от чего Габриэль тихо хихикает и даже забывает спросить когда же взрослеют эльфы. А то в последнее время в нем все крепче ощущение, что вернулся он где-то во времена подростничества и ничего не может с этим сделать. Тот самый момент, когда ум говорит одно, сердце другое, а гормоны и вовсе третье.

- Интересно, какая на вкус амброзия, - с мечтательным вздохом Габриэль делает пометку в памяти все же сунуть нос на кухню не как ниндзя-призрак, ворующий булочки в ночи, а с конкретной просьбой. Может и о какао попросит, но только в тайне от Альвы, тот же наверняка его на смех поднимет за это, будет дразнить и все такое. - Значит, даже я могу просто туда прийти и сказать, что хочу попробовать и мне это приготовят? - осторожно уточняет он, глубоко в душе поражаясь подобной щедрости. Вот уж точно пес, сидящий всю жизнь на каше и редких косточках, перед которым внезапно оказался стол, заставленный всеми вкусностями мира.

- Извращенец. Пить кофе с молоком и без сахара, кто вообще так делает! - привыкнув перебивать неприятный привкус бурды из пакетиков, Вайт теперь даже не представлял, что по настоящему хороший кофе не нуждается в подобных заглушках. Но все наверняка изменится со временем... или нет, учитывая как все ощутимее его плющило сейчас. Наверное, стоило добавить больше молока.

Он вдыхает и выдыхает сквозь плотно сжатые зубы, тщетно пытаясь обуздать это что-то внутри себя, сжимает кулаки, слабо светясь энергией.
- Больно, - сухо соглашается Габриэль, воинственно вздернув ушки и ожидая какой-то подлянки. И, что удивительно, подлянки нет. Даже не верится, что Альва так легко отпускает, чем Вайт охотно пользуется, пулей вылетая в сад. Прям как Соник - только Альва моргнул, а его уже нет, лишь чашка кофе и нагретое место на кровати напоминают о том, что здесь кто-то был.

Если выглянуть в окно, то можно увидеть, как Габриэль плюхнулся в цветы, как заметно в темноте сияют серебристые волосы, все увеличивая свечение, пульсирующее опасно и колко, как цветы жадно впитывают все то, что им дают, а после, наполненные под завязку, тоже слабо посверкивают. Недаром про эльфийские мэллорны - деревья, хранящие магию и леса длинноухих - шли легенды о светящихся листьях.

Его все еще плющит, поэтому Габриэль перебирается под ветвистое дерево - почти сухое, словно застывшее в безвременье, которое на глазах наливается силой, распускается цветами, опадающими романтичными белыми лепестками, путающимися в потерявших резинку волосах, струящихся по плечам. Его отпускает, но не сильно, просто слишком сильные излишки покинули чашу, но одна лишняя капля и Габриэля снова скрутит.
Так он сидит долго - цветы успевают смениться завязью, округлиться и шлепнуться спелыми плодами. Габриэль подбирает один и хмыкает от ироничности ситуации - дерево оказывается яблоней и яблоки эти теперь наполнены все тем же ярким светом, что болезненно жжет в груди. Хоть в демонов и кидайся и смотри, как они морщатся.

Как же херово, господи.

Он смотрит в окно, за которым предположительно спальня Альвы, прикидывает, что тот делает, а потом решает сделать финт чудесными эльфийскими ушами, ради чего старательно собирает упавшие спелые яблочки в подол рубашки и с ними гордо идет к Альве. И плевать, что уже все нормальные люди и нелюди должны спать, он все равно будет как мышь, которая крадется.

- Я пришел с подарками и исполнять долг, - тихо сообщает Габриэль, оказавшись уже в спальне и сгружая слабо светящиеся яблоки на стол. А потом сбрасывает все лишнее и ныряет под одеялко, изо всех сил надеясь, что Альва сделает как в прошлый раз и подарит спокойный и сладкий сон. Так и лежит, напряженно сопя и разглядывая потолок, улавливая в помаргивании звезд некоторую зацикленность. Видимо, все же не с настоящим небом связано заклятие.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/309/26362.jpg[/icon][nick]Gabriel White[/nick][status]Чуточку сомневающийся пес Инквизиции[/status] От признания правоты Габриэль чуть ли не сияет ушастым солнышком. Вот какой он умный и даже без изучения всяких магий, хвалите его, хвалите! Авось еще что-то мудрое выдаст. Ну или не выдаст, тут уже пятьдесят на пятьдесят.
- Зато это, наверное, хорошо работает с потерявшими память. Им-то вспоминать нечего, так что можно хоть историю из сопливой мелодрамы запихнуть в голову, - задумчиво хмыкает он и косится на Альву, размышляя почему тот так и не изменил его память. Было лень или просто мазохист, которому нравится, когда его ненавидят? Или просто влюбился с первого взгляда в его романтичную неотесанность? Хотя это уже точно из разряда фантастики, демоны же наверняка не умеют любить, могут только сексом заниматься и то без души.

- Т-тысяча?.. - он аж заикается, потому что число раз в десять превосходит его примерные прикидки. Он-то, наивная душа, думал, что где-то с сотни демоны считаются взрослыми, а тут получалось, что Альве как минимум тысяча. Или полторы. Или две. Как можно столько жить и не сдохнуть от скуки? И как можно оставаться таким ребячливым и живым?
- Хорошо, я поищу, если ты не против, - Вайт отводит взгляд, понимая, что если действительно найдет эти фото, особенно в кругу семьи, то относиться к демонам как раньше - как к разумным животным, чертовым отродьям мрака - не получится. Одно дело аморфная сущность в виде гномика, которая создана из людских темных помыслов, и совсем другое - живое создание, которое просто отдельная раса. И все же интересно какой степени пухлости были щечки маленького Альвы. Каким вообще он был? Ребенок почему-то представлялся очаровательнейший, настоящий ангелочек с голубыми огромными глазищами.

Удирая в сад Габриэль конечно же ничего не слышал, слишком занятый тем, чтобы держать себя в вертикальном положении, а не кукожиться от боли. И потому сонное бормотание демона стало для него настоящей неожиданностью. Аттракцион невиданной щедрости какой-то, неужели Альва чувствует вину за кофе? Да нет, бред какой-то, тогда наверняка помог бы. Не может ведь существовать лишь пошлый способ сбрасывания лишней энергии.

Габриэль сопит и ворочается, сворачиваясь в компактный клубочек, страдальчески вздыхающий время от времени. Колется все ощутимее своим светом, раня даже больше себя, чем доставляя дискомфорт демону, считает пингвинчиков, бодро перешагивающих через айсберг, переворачивается с бока на бок, разглядывает потолок и звезды, утыкается в подушку, жамкает ее и даже грызет уголок, когда внутренности словно сворачивает неприятным узлом. Не помогает. И даже если пойти в сад снова, то что-то подсказывает Вайту, что утром легче не станет. И что делать в такой ситуации совершенно не понятно.

- Альва... Альва, ты спишь? - шепотом интересуется он, осторожно проводя по спине через одеяло, когда гордость проиграла борьбу со здравым смыслом. Убирает рассыпавшиеся волосы с шеи, касаясь кожи излишне горячими, словно горящими изнутри пальцами, виновато утыкается лбом куда-то в районе лопаток, мысленно обещая себе больше никогда не пить кофе - очень болезненное обещание, но что поделать, собственное благополучие важнее короткого мига счастья у вкусовых рецепторов. Продолжить свою мысль тяжело, но все же Габриэль набирается моральных сил и судорожно сжимает пальцы на одеяле: - Ты говорил, что можешь помочь. А еще как-то говорил, что эльфы неплохи энергией. Не хочешь немного перекусить? Ночной дожор, все дела, - Вайт очень слабо представляет на что соглашается и что предлагает, но сейчас готов хоть весь имеющийся запас спихнуть Альве, чтобы все восстанавливалось как можно дольше. И даже поцеловать ради этого всего готов - вот на какие жертвы согласен идти.

Он еще немного молчит, вздыхая с такой печалью, словно наблюдает за концом света, а потом добавляет, смущенно подергивая кончиками ушей, чего конечно же наверняка не видно в темноте: - Пожалуйста.