Кай страха не ощущает совершенно. То ли дело в том, что нервная система за сегодня исчерпала себя и ярких эмоций в принципе не осталось. То ли дело в том, что внутренний голос подсказывает, что если бы его и хотели съесть, съели бы еще там, в деревне, а не тащили через портал, не давали отмыться и не кормили сейчас. Кайоши о нервной системе знает совсем немного, так что закономерно склоняется ко второму варианту: в качестве блюда он Вессатару вряд ли интересен, иначе давно уже последовал бы за своей родней на ту сторону.
Еда оседает в животе приятной тяжестью. Почему-то еще совсем недавно Каю казалось, что кусок в горло просто напросто не полезет, учитывая все произошедшее. Но организм нагло брал свое, совершенно наплевав на психику, на потрясение, на резко изменившуюся просто до неузнаваемости жизнь. Не то, чтобы Кайоши был против: еда все и всегда делала лучше – простая истина, которую он запомнил еще с детства. Но вместе с тем Каю это все не мешало удивляться происходящему с самим собой мысленно.
Кай слышит вопрос, но качает отрицательно головой в ответ на него. Порция была большой, и он на самом деле чувствует сытость. В конце концов, синдрома вечного голода у него нет, и то хорошо. Но вот от винограда с сыром не отказывается: просто не может удержаться от лакомства, нет-нет, да таская кусочки или виноградины с тарелки и прихлебывая теплое слабое вино. От последнего вкупе со всем пережитым за сегодня кажется, немного кружится голова, и лисенок радуется тому, что сидит на теплых камнях. Кажется, он мог бы свернуться клубочком прямо тут, укрыв нос пушистым хвостом, да спокойно уснуть, предварительно обернувшись лисом.
- Наверное, да. Правда Ваша, - соглашается Кай. Думает о том, что даже если тетка и не будет рада ему, то хоть подскажет, что делать дальше. Даже если и так, это уже будет лучше, чем оказаться один на один с огромным миром, который совсем не рад перевертышам обычно. Да и вообще, откровенно говорить если, этот мир мало кому был рад, исключая особенно сильных и выносливых. Хотя и их в любой момент могло потрепать так, что мало не покажется. Лисенок невольно смотрит на хозяина дома, думая о том, что вот его-то миру потрепать точно будет не так просто. А может еще и зубы пообломает, если будет очень настойчиво пытаться.
Кай провожает огоньки с тарелками взглядом, и на губы его ложится легкая улыбка. Он шепчет коротенькое «спасибо» огоньку, курсирующему мимо. Если сначала, когда они только-только пришли, Каю казалось, что огоньки – это чистая магия, пусть и высокая, то сейчас он понимает, понаблюдав немного, что у каждого из них свой характер, свой способ общения, кажется, даже. И он бы с удовольствием понаблюдал за ними еще, если бы веки не наливались свинцовой тяжестью, а шипящий голос Вессатара с мягкими размеренными интонациями не начинал убаюкивать.
Следующие слова ожигают короткой вспышкой. Лисенок расширенными от удивления зрачками смотрит на хозяина дома и даже не пытается скрыть радости в светлых глазах. В слова даже сначала трудно поверить: он и рассчитывать не мог на столь удачное стечение обстоятельств.
- Приложу усилия, чтобы не стать Вам помехой в пути, - пальцы снова сжимают мех на хвосте, ворошат его легкими прикосновениями, теперь выдавая уже радостную нервозность в противовес ой, что была раньше. Кай твердо и по-детски наивно мысленно обещает себе когда-нибудь потом обязательно снова отыскать Вессатара и отблагодарить за все добро. Если, конечно, все сложится удачно, и судьба не преподнесет каких-нибудь новых неожиданностей.
Кай обхватывает чашу с вином удобнее, смыкая на ней пальцы, да аккуратно делает еще глоток, стягивая с тарелки очередной кусочек сыра.
- А какие они ну… - запинается, подбирая слово, пытаясь понять, как сформулировать вопрос так, чтобы он не показался совсем бестолковым. – На вкус? - склоняет вопросительно голову к плечу, в итоге так и не найдя в своем словарном запасе никаких более-менее вменяемых вариантов, которые можно было бы использовать.
То, о чем рассказывает хозяин дома, чертя в воздухе золотистый узор, звучит интересно. Раньше с Кайоши никто ни о чем подобном не разговаривал, и сейчас он внимательно слушает, навострив пушистые лисьи уши. И, кажется, даже понимает, о чем именно Вессатар говорит. По крайней мере, на словах это выглядит не так сложно, пока он не слышит ключевое «дух».
- Дух? – переспрашивает, удивленно смотря на Вессатара: - Но ведь духи бесплотны…? А я только что гладил Ваш хвост? – Лисенок смотрит на свои пальцы и даже растирает подушечки друг о друга, будто усомнившись сейчас в собственной телесности. Может, он все же умер там, в деревне, а теперь находится с проводником на какой-нибудь проверке перед тем, как его проводят к семье? А может, так и застрянет между мирами. На секунду Кай даже прикусывает до легкого укола боли собственную губу, проверяя, почувствует ли что-нибудь. Боль вполне себе реально ожигает кожу, и приходится прийти все же к выводу, что нет, пока он вроде вполне себе жив. От этого в желто-зеленых глазах вопрос становится только осязаемее.
- Слышал, правда у нас она немного иначе звучит, - Кай зевает в бокал, прикрывая рот ладонью: - В ней говорится, что змей придет из бездны моря и начнет с того, что уничтожит воды на земле, потому что вода – это жизнь. А Вам вода, кажется, нравится, - лисенок чуть улыбается, да поднимается с земли следом. Он весьма смутно сейчас понимает, что такое безумие, но представить себе Вессатара, выходящего из бездны моря все равно как-то не может.
Он вздрагивает слегка, чувствуя легкое касание к одежде и то, как та будто становится меньше. Сначала ему думается, что это обман ощущений, но нет: рубашка внезапно перестала сползать с плеча, да и штаны уже не волочатся по полу, грозя уронить при неосторожном шаге на пол.
Кай забирается в кровать, укрываясь одеялом. Он не чувствует, что заснет. Но все равно в спину хозяину дома шепчет, что не боится. А еще желает ясного рассвета, как принято было желать у них в семье вместо классического «спокойной ночи».
И Кайоши на самом деле даже не заметит, как заснет. И проспит до утра без сновидений совершенно. Никаких кошмаров, никаких тревожных видений просто потому, что организм слишком устал, чтобы бороться за что-то еще и во сне.
Утром Кая разбудят лучи солнца, проскользнувшие в окно. Он щурится, да чувствует, что выспался, хотя внутренние часы подсказывают, что время еще и десяти часов нет. Лисенок оглядывается задумчиво, да умывшись, выходит в гостиную. И к своему облегчению находит там один из огонечков, о которых говорил Вессатар. Тот мерцает, и ближайший час лисенок искренне пытается понять, как в этом мерцании что-то понять. А заодно ждет, пока проснется хозяин дома. Кажется, под конец у Кая, устроившегося прямо на одном из ковров с любезно организованной чашкой чая, начинает что-то получаться. Если, конечно, огоньки, которых собралась уже парочка, над ним не издеваются.
Чуткий слух легко улавливает шелест передвижения. Кай дергает лисьим ухом, да поворачивает голову в сторону, откуда должен появиться Вессатар.
- Доброе утро, - солнечно улыбается. [nick]Kayoshi[/nick][status]блики солнца в холодной воде[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/73/8e/140/39469.jpg[/icon][sign]***[/sign]