Автор: Hans Winter
Пост: [30.09.2014] Dead Is The New Alive
Молчаливый диалог, максимально неловкий и нестройный в своей неохотности, прервало нечто. Хлопок. Выстрел. Смерть, суицид. Нечто-ничто, такое всеобъемлющее и огромное, что Хансу на мгновение показалось, что оно полностью его поглотило. Всосало в себя как в вакуум, полностью его отрезав от остальных. Отрезав от леса и пикника. Отрезав от Эльма. Заглушив звуки, обесцветив краски. Всё, что осталось в это мгновение, растянувшееся на бесконечность для размышлений, был их дуэт. Мертвец и живой, но не живой. Раздробленный череп, неловкая поза, абсолютная статичность. Существо, которое только что двигалось и бойко разговаривало. Существо, в котором он успел начать различать личность и выискивать костыль. Он дышал. А теперь – нет. Это было настолько странное осознание, что Хансу казалось, что он и сам дышать разучился.
Вместо этого он трясся. Он долгое время не мог осознать, что стук, методично бьющий его по ушам – это собственные зубы, отбивающие чечётку. Его челюсть тряслась, колотились руки, вцепившиеся в пенёк, дёргались ноги. На лбу, несмотря на прохладу, выступили бисеринки холодного пота. Его не должно было это впечатлять. Не должно было. Не должно. В его голове тихо звучал голос отца, отпечатавшийся в нём клеймом.
Будь ты уже мужиком.
Будь ты уже мужиком.
Будь мужиком.
Он оторвал ладонь от пенька и вцепился ею в челюсть, удерживая её на месте. Как бы на его месте поступил отец? Не показывал бы свою слабость. Помог бы доставить тело в Эльм. Взял всё под свой контроль. Собрал бы черепную коробку и засунул мозг обратно. Запустил бы чужое сердце. Защитил бы Монти от самого себя? Он всегда его воспитывал. Вдалбливал. Все эти долгие годы. Взращивал и вкладывал всего себя. Так почему же тогда не мог ничего этого сделать он?
Ханс чувствовал, как челюсть всё ещё подрагивает. Боковым зрением различил вокруг себя шевеления. Остальные начали передвигаться, что-то говорить, что-то слышать. Он же никак не мог оторвать взгляд от головы. Его взгляд будто намертво прилип к белеющему лицу и месиву, начинавшемуся на границе с бледной кожей. Он был похож на куклу. Куклу внизу, завихрения сверху. Ткань мозга, тонкие линии крови и слипшихся волос. Он смотрел на то, как совсем рядом колышется трава, и как зелёные стебли касаются чужой головы, обрамляют лицо. Это зрелище оказалось настолько завораживающим, что вытеснило собою всё. Мысли о причинах, мысли о последствиях.
И даже когда он наконец оторвал от него взгляд, невовремя моргнув и наткнувшись на такие же наполненные глаза Йенса, перед его собственными всё ещё стояла увиденная картина.
Завитки крови плавно складывались в рисунок.
- Поверят экспертизам, - раздался внезапно голос Жанин. Девушка продолжала осматривать карманы трупа, а Ханс вообще не понял, о чём речь, будто только что вынырнувший из вязкого тумана. Зачем она это делала? К кому обращалась? Он тихо выдохнул, усилием воли заставляя конечности перестать трястись, хотя нервозность окружающих продолжала его нервировать, - наших пальцев нет на пистолете, как и следов пороха на одежде. Вот гадство! Сейчас приду!
Она метнулась в сторону, откуда пришёл до этого Монти. А Ханс спустился с пенька и на корточках оказался у раздробленной головы, оглядывая её с осторожностью, будто та была хрупкой вазой. Вряд ли было возможно собрать её обратно и запустить сердце, даже если бы у него была целая пачка препаратов. Сердце остановилось, мозг был мёртв безвозвратно. В это мгновение Хансу вдруг стало кошмарно грустно, настолько, что, будь он один, он обязательно бы заплакал. Вместо этого он пробрался пальцами под стёкла очков, чудом удержавшихся на лице, и аккуратно закрыл распахнутые глаза.
В то же мгновение из кустов раздался отборный девичий мат, и Жаклин выпорхнула из них на поляну, принявшись ходить по ней кругами.
- Он потерял или выкинул ключи от машины! С-сука!
- Это квест, - вдруг произнёс Гарриэт. Ханс бросил на него настороженный взгляд, но лишь потому, что в этом голосе он уловил неясное дрожание. Дрожание, которое в ту же секунду переросло в клокочущий рваный смех: юноша смеялся заливисто и громко, то запрокидывая голову назад, то сгибаясь как от удара. И, судя по всему, прекращать это делать не собирался: смех лишь немного приглушался под тихий зуд комара, настырно вьющегося вокруг уха Винтера.
- Ладно, - фыркнула Жаклин, упирая руки в бока, - я не особо надеюсь, но кто-нибудь из вас умеет заводить машину без ключа?
На несколько мгновений на поляне воцарилась тишина, разбавляемая побулькиваниями и хихиканием Гарри, и в ней читался немой ответ на вопрос. Заводить машину никто не умел, на руках у них был труп, а солнце тем временем неумолимо клонилось к закату.
- Погиб поэт, невольник чести. А вместе с ним погибли мы, - произнёс вдруг громко Ханс, резюмируя итог их плачевной ситуации. Отклонился от трупа и плюхнулся на ягодицы рядом с пеньком, обхватывая ладонями колени и растирая между пальцами засыхающую кровь. Мысленно он уже хоронил себя и их всех рядом с трупом Марти, представляя картину своих похорон и плач отца над его гробом.
